| |
|
 |
Из десяти картин, представленных на русском кинофестивале, который во второй раз прошел в Лондоне, Михаил Евланов снялся в четырех. Он одевается в стиле милитари. У него нет электронной почты, потому что он так и не подружился с интернетом. По приезде в Лондон он первым делом пошел в Hamleys – покупать подарки маленькому сыну, кстати, тоже Михаилу.
До того, как стать актером, Евланов успел поработать кочегаром, слесарем, грузчиком, официантом, курьером, поваром, выучиться на военного врача и на юриста. А потом понял, что не может без сцены, поступил в театральный, на третьем курсе снялся у Месхиева в «Своих». С тех пор режиссеры разрывают его на части. За четыре последних года он снялся в семнадцати фильмах.
- Миш, почему вдруг такой ажиотаж по поводу тебя?
- Да какой ажиотаж?! Я даже не анализирую. Мне непонятно. Все картины, те, что на фестивале, очень разные. В «Живи и помни» и «Лучшем времени года» я играю главные роли, в «Простых вещах» - небольшой эпизод, в «Нирване» – уже ключевой эпизод. Но они же шли не подряд: «Лучшее время года» сняли пару лет назад, вот «Нирвана» только вышел. Это очень атмосферное кино. Наверно, самая «моя» роль. Очень яркое попадание в характер. Одна из самых сложных моих ролей – Андрей Гуськов в «Живи и помни». Она требовала полного погружения в материал, проживания. Вот я насколько мог, настолько погрузился в ту атмосферу.
- По каким критериям ты выбираешь роли?
- Вообще в профессии я фаталист. Я же этим зарабатываю, хотя стараюсь искать то, что мне интересно. Больше всего понравилось сниматься в «Своих» - это была моя первая роль. Это как с женщинами. Есть первая девушка, а все остальные – они уже очередные. Сейчас мне сценарии присылают пару раз в месяц. Бывает, что сценарий хороший, но не «мой» режиссер. Или наоборот. Вот если не тот сценарий, но тот режиссер, то это лучше, потому что можно что-то додумать, доделать вместе.
- Хороший режиссер для тебя – это какой?
- Тот, который умеет слушать, пробует то, что предлагает актер. Тот, который хочет не удивить, а рассказать. Не пошлый, не циничный, с юмором. Тот, который занимается профессией, а не «околопрофессией».
Вот что сейчас по телевизору показывают? «Наша Раша», Comedy Club… Это самый яркий пример. И на Первом канале идет ерунда всякая. Это показатель. Я прихожу домой, вижу своих родителей, которые смотрят все это... Человека ведь можно приучить к чему угодно. Вот его надо приучать к хорошему!
Вообще, русское кино сейчас находится в стадии становления, а не расцвета.
Да, сейчас много снимают. Но это как маленькому мальчику дали денег и говорят: «Купи себе игрушку». И ему хочется все и сразу: это красное, это огромное. Он пока не понимает, что вот эта игрушка – деревянная, но она развивающая, она ему пригодится больше, чем вся эта мишура. Но, наверно, он должен пройти через это. Бывает, что человек берется за сильное произведение, а сам он мелкий, недалекий. Вот я тоже могу плохо сыграть, но мои педагоги научили меня различать дурновкусие.
- А где ты плохо сыграл?
- Не скажу. Ты сама посмотришь и скажешь: «здесь плохо, а здесь хорошо». Есть вещи, которые у меня не получились. Но нет ни одной картины, про которую я могу сказать, что это пошло или цинично. Я играю в основном отрицательных персонажей: «Нирвана», «Свои», «Я» Волошина, «Обитаемый остров» Бондарчука. Почему-то режиссеры видят меня отрицательным героем, может, потому что я часто с ними конфликтую.
- Героев-любовников не играл разве? А «Лучшее время года»?
- Ну, да. Но там такой герой-любовник, что мама дорогая. Если бы я был женщиной, я бы близко к такому не подошел. Близко!
- А тебя в женщинах что привлекает?
- У моей бабушки было пятеро дочерей, то есть у меня четыре тетки. Очень классные! Такие все голосистые, дородные. Вот, все же мужчина выбирает женщину по образу тех, с кем он рос.
Женщина должна быть женственной, обаятельной, и от нее должно хорошо пахнуть, не обязательно духами. Еще я всегда обращаю внимание на взгляд: в нем должно быть добро. Я это всегда сразу определяю для себя. А еще, я сейчас подумал, что у девушки должна быть попа и грудь большая. А курящая женщина для меня табу. Антисекс. Я сам бросил курить два года назад и вот такой принцип теперь.
- Кстати, вспоминая твою роль в «Лучшем времени года»… а ты сам в юности часто дрался?
- Конечно, дрался. Я же мальчик. Я рос в Подмосковье, в Красногорске. В армии дрался. А в последнее время нет – стараюсь разруливать ситуацию другими способами. Потому что проще всего ударить. Сложней всего свести конфликт на нет.
- Получается?
- Ты знаешь, получается. Я вспыльчивый, но получается. Мне что-то доказывать кому-либо не нужно. Я считаю, что никто никому ничего не должен. И я никому не должен. Зачем мне что-то доказывать?
- А когда в последний раз плакал?
- Бывает. Над картинами, например: «Обломов», «Белый Бим Черное Ухо». Или вот «12» – я не плакал, но сопереживал очень сильно.
- Ты говорил, что тебя в театр не берут из-за твоего сложного характера.
- Я бываю сложным, бываю легким. Могу завестись от взгляда, а иногда меня не пробьешь ну ничем – такой я бываю толстокожий. Многое зависит от человека, от режиссера. Если я вижу, что человек много отдает, могу работать и бесплатно. Я максималист. Верю в хорошее и работаю под этим девизом. Может быть, конечно, через год у меня пройдет это мальчишество, и я буду пальцы гнуть (улыбается). Вот если бы я сам снимал, я бы снимал хорошее кино. Но у меня нет такой возможности.
- Почему?
- Я не усидчивый человек. Не умею доводить дело до конца. Я слишком взвинченный. Мне нужны соратники, помощники. Я начинал писать детские рассказы. Знаешь, это такая магия. Начинаешь писать – и повествование само начинает тебя вести, начинает жить своей жизнью. Тут не навредить главное, не помешать. Сейчас в основном делают «продуманное» кино. Такое, наверно, тоже должно быть. Но есть режиссеры, которые понимают, что искусство – это таинство. Вот Прошкин, например, или Смирнов. Это из тех, с кем мне довелось работать. Еще Михалков, хотя я с ним не работал.
- Хочется?
- Ну, бог даст – поработаю.
- А из актеров кто тебе импонирует?
- Евстигнеев. По-моему, это уникальный актер. Из современных Евгений Миронов – очень крепкий артист, Сергей Гармаш, Евгений Цыганов.
- А какие самые запоминающиеся моменты со съемок?
- Вот во время съемок фильма «Яр» (режиссер - Марина Разбежкина – Прим. ред.) я чуть не утонул. Я плыл по Волге – и тут режиссер кричит: «Стоп – снято». А снято – это значит все расслабились. А течение в Волге быстрое – и я чуть не захлебнулся. Или вот на съемках «Обитаемого острова» чуть не сгорел в бетонном рве. Там стоял каскадер - и шланг, который идет от баллона с газом, выскочил, а там фитиль горел. Каскадер обжегся и вскрикнул. Я услышал этот крик нечеловеческий – и инстинктивно присел. Пламя пролетело мимо. А то бы точно сгорел.
(Листает фотографии в телефоне) Вон, смотри, Бондарчук для съемок «Обитаемого острова» даже брил меня сам. Правда, здесь плохо видно.
- Кстати, Бондарчука ведь многие обвиняют в «попсовости».
- Бондарчук – человек американской формации. Бюджет «Обитаемого острова» - 36 миллионов долларов. Мы снимали в Крыму. Он любит в Крыму снимать. И туда приезжают целыми цехами: цех гримеров, цех операторов. Очень масштабный проект.
Он попсовый, и не скрывает этого. Я даже как-то наехал на него за это. А он говорит: «Мне эта глубина нафиг не нужна». Мы с ним тогда разошлись. А на «Острове» я понял, что он молодец: трудоголик страшный, всегда четко знает, что и как он хочет, но при этом позволяет фантазировать. Работать с ним мне было очень приятно.
- Тебя на улицах узнают?
- Очень редко. У меня же лицо обыкновенное, я не выделяюсь из толпы. Я обычный совсем.
Евгения БАСЫРОВА
