| |
|
 |
Директор Российско-Британской торговой палаты о любви, двух “Арсеналах” и светлом будущем Российско-Британских отношений
У трехлетнего Коли был обожжено 60% тела. Он сидел в перевязочной ожогового центра детской больницы и из-за многочисленных шрамов не мог поднять голову, чтобы рассмотреть своих гостей: высокого мужчину и одного из своих докторов, которая оживлённо рассказывала что-то мужчине на непонятном для Коли языке. Иностранец на Колю тоже едва смотрел - ему, журналисту, визит к больным детям давался непросто и слова, русские ли, английские, - как-то не находились. Его спутница, напротив, говорила о Коле с невероятным воодушевлением: после многочисленных операций и процедур жизнь Коли была вне опасности. Он выздоравливал. В какой-то момент журналист, которого звали Стивен Диэл, заглянул в голубые глаза молодого доктора Марины, сияющие из-под медицинской шапочки, и понял, что влюбился.
«Я утонул в ее голубых глазах!» - говорит Стивен на своём потрясающем русском. Сидя в гостиной своего дома на севере Лондона, они рассказывают эту историю в лицах, и маринины глаза блестят не меньше, чем в тот день в перевязочной почти десять лет назад. Они из тех редких супружеских пар, которые заканчивают предложения друг за другом, не слыша их начала. Им легко вместе, а посторонним легко в их присутствии.
Их встрече «помог» российский кризис 1998 года: Стивен, тогда журналист всемирной службы Биби-си, готовил репортаж о жизни российского среднего класса после дефолта. Когда ему сказали, что в Лондоне находится группа московских врачей, он решил, что нашёл идеальных героев для будущего сюжета. Впрочем, во время их короткой первой встречи самое большое впечатление на Марину произвёл... вид из окна. В плотном графике посещения больниц их группе совсем не оставили времени на осмотр красот Лондона, поэтому возможность увидеть собор Святого Павла, Тауэрский мост и набережную из панорамного окна офиса, где они встречались, интересовала её не в пример больше, нежели вопросы журналиста-англичанина. Через месяц Стивен приехал в Москву, созвонился с Мариной и в аккурат под новый 1999 года отправился брать интервью у врачей Московской Детской больницы № 9.
После того дня в перевязочной пути отступления для Стивена не существовало. Он звонил ей, а она отвечала односложно и спешила повесить трубку. «Так дорого же звонить, из Англии!» - объясняла она обескураженно. Он просил к очередному приезду купить билеты в театр – она выполняла просьбу и вручала ему оба: вам же есть, с кем пойти? И никак не хотела переходить на «ты».
- Иностранец, да ещё и старше меня... я не могу сказать, что влюбилась с первого взгляда. Но вот когда мы вместе пошли к московским друзьям Стивена, и я, в компании незнакомых людей, как-то сразу почувствовала себя уютно, а потом мы начали танцевать, и он так танцевал... с такой энергией, задором, что...
В тот год Всемирная служба, видимо, перевыполнила все планы по освещению событий в России. В одну из поездок Стивен взял детей от первого брака. Его сыну тогда было девять лет, дочери – шесть.
- Для детей поездка оказалась шоком. Был май, и на второй неделе их пребывания температура подскочила до 37 градусов! Я, совмещая работу и не-работу, выбрал для сюжетов две темы. Первая была кукольный театр, мы ходили на представление, потом за кулисы, детям было страшно интересно. Вторая тема была посвящена двум «Арсеналам»: моему, лондонскому и тульскому.
Смотреть игру последнего Стивен со всей компанией отправился в Орехово-Зуево, место, «о котором бог забыл». Тула, где им удалось поиграть на поле и познакомиться с командой, понравилась им гораздо больше.
- Самой большой проблемой в тот визит было детей накормить: ни мюслей мы не могли найти таких, как дома, ни сока... Всё было другое. Хорошо, были пицца и куриные ножки, ими и спасались!
С тех пор в Москву в избытке завезли мюсли, Стивен ушёл из Би-би-си и на новой работе говорит преимущественно по-русски, а Марина лечит жителей живописной девереньки в графстве Сассекс и на работе говорит исключительно по-английски. Их пятилетний сын Саша учится в школе и корчит моему объективу хулиганские рожи в обнимку со своей любимой красной машиной Lightening McQueen.
«Я верю в российский бизнес»
«Россия – это больше не новости!» - заявили в 2004 году бибисишные начальники и упразднили должность аналитика по России.
Работать корреспондентом в отделе новостей Стивен не захотел, и со знаменитой корпорацией ему пришлось расстаться.
«Когда я уходил из Би-би-си, то на прощание отправил личный e-mail для друзей: на 450 адресов! Bush House, где я работал – это совершенно особенное место было. Всегда можно было остановиться, поболтать – все друг друга знали.»
Руководство Би-би-си, как это с ним не раз случалось, серьёзно просчиталось. Россия все эти годы мало кому уступает по количеству газетных заголовков. Многие репортажи на каналах Би-би-си сделаны, по словам Стивена, поверхностно и без малейшего представления об истории вопроса. А Стивен теперь использует свои знания и опыт на новом месте. В выигрыше от недальновидности телевизионщиков оказалась организация, которая отвечает, ни больше ни меньше, за всё настоящее и будущее российско-британских деловых связей. Летом 2007 года Стивен Диэл был назначен исполнительным директором Российско-Британской Торговой Палаты. В ответ на мой вопрос о том, что «журналист – он же всегда журналист!», он охотно со мной соглашается.
«Я встречаюсь с людьми, общаюсь, обмениваюсь идеями. По сути, делаю ту же самую журналистскую работу: как вы сейчас разговариваете с нами. Люди всегда были для меня самой интересной частью профессии.»
Интересы у Палаты коммерческие, статус – некоммерческий (НКО), а должность директора, хочешь не хочешь, не без политической компоненты. Стивен тесно общается с обоими послами: Юрием Федотовым в Лондоне и Тони Брентоном в Москве. Они, по его словам, хорошо понимают, что коммерческие интересы не должны быть искажены из-за политических разногласий. На самом деле, оказывается, все хотят дружить! Число членов Палаты прибывает от месяца к месяцу, их ежемесячные вечера общения недавно переехали из паба в более подходящие по размеру и серьёзности места – гостиницы, клубы, театр в Хэмпстеде. Стивен серьёзно говорит, что на празднование столетнего юбилея Палаты, который грядёт через 8 лет, у них колоссальные планы.
“Это и есть задача руководителей высшего звена – думать о будущем. Планировать вперёд. Я считаю, что Россия очень многое может предложить Британии, далеко не только в области природных ресурсов.”
Среди вдохновляющих Стивена примеров российского экспорта – сеть магазинов белья «Дикая Орхидея». Вы ещё не видели?! В ближайшем будущем в центре Лондона появится уже четвёртая «Орхидея», первые три находятся в крупных торговых комплексах вокруг Лондона. Где Кристиан Диор, который в 60-е годы накупил в Москве продукции Черёмушкинской фабрики и под дружный хохот и улюлюкание публики вывел на подиум моделей в байковых трусах с начёсом?
В Палату, патроном которой является самый русифицированный член Британской королевской фамилии Принц Майкл Кентский, входят и всемогущие нефтяные корпорации, и компании, в которых штат из семи человек производит фильтры для воздуха в английском городе Лестер и 45% своей продукции отправляет на сбыт в Россию. Стивену, однако, этого мало.
«Если представить, что Палата – это мост между странами, то сейчас на нём две полосы - из Британии в Россию и лишь одна - в противоположном направлении. Я хочу из одной полосы сделать две, а то и три - почему бы и нет?»
Стивен по-прежнему регулярно комментирует для СМИ российские темы, которые нынче сводятся к политике, бизнесу и футболу, а в свободное время ходит на матчи любимого «Арсенала». Почётное место в домашнем офисе Диэлов – домике в саду, сначала принятом мной за просторный сарайчик, занимает большой антикварный сундук. «Здесь, Саша, - со смехом говорит Марина, обращаясь к сыну, - твоё наследство!» Наследством оказалось нешуточное собрание футбольных программок за несколько десятилетий, страсть и гордость Стивена.
Домашняя страница компьютера в садовом офисе, однако, выставлена не на заглавную страницу клуба «Арсенал» или Российско-Британской Торговой Палаты, а на внутренний сайт NHS с информацией для врачей-терапевтов. Вечера за работой в их семье коротает не директор, а доктор.
Легко ли быть терапевтом.
«Пациентом быть проще, без сомнения, в Англии, - говорит Марина. - А вот врачом.... наверное, в России!»
Контроль за профессиональной состоятельностью медиков NHS не просто строгий. Он драконовский. Многоступенчатая система подготовки и экзаменов для получения лицензии полноправного врача даже у самых усидчивых занимает несколько лет. Помимо приёма пациентов, экстренных вызовов, телефонных консультаций, домашних визитов и заполнения тонн бюрократических форм, врачи-терапевты должны регулярно сдавать экзамены на подтверждение лицензии, ходить на лекции и семинары, готовить доклады, читать дополнительную литературу, быть в курсе всех научных исследований. Впрочем, о смене карьеры Марина не помышляет.
- Мой бывший главврач Стивену до сих пор не простил, что он такой кадр у него увёл! Мне повезло, что я получила в России медицинское образование после 1990 года. В советские времена программа обучения в медицинских ВУЗах была засекречена, поэтому её не могли рассмотреть для включения в реестр международных стандартов. Представляете, людям приходилось идти заново в британский мединститут!
Как любой британский врач, Марина скажет вам, что стакан холодного молока или, скажем, выход «на улицу без шапки» к простуде не приведут, а мрачные русские средства лечения, алоэ с мёдом или молоко с чесноком научно обоснованных положительных результатов не дают. «У нас в России любят лечиться... со страданием. Иначе не поможет. Здесь же дадут парацетамол, симптомы снимут, жизнь облегчат, а вирус... он проходит за неделю или за семь дней – как бы вы ни лечились!» Как любой русский врач, Марина уповает на витамин С для поддержания иммунной системы зимой и пожимает плечами на вопрос о том, что приём витаминов в последнее время выходит из моды. Ей трудно сказать, русский она доктор или британский. Она, как и прежде, консультирует друзей и в Москве, и в Лондоне по всем их медицинским проблемам. Помнит пациентов по именам и никогда во время приема не стучит по часам: мол, ваше время истекло. Клятва Гиппократа на всех одна.
...Они поженились через девять месяцев после первой встречи. Марина приехала в гости, по туристической визе, взяв с собой «самый нарядный гардероб». Гардеробом оказалось элегантное платье светлых тонов, без фаты и шлейфа. Их расписали в солнечный августовский день в городке Энфилд, что в северной части Лондона. После торжественного события Марина, Стивен и его дети сели в машину и поехали домой.
- По пути домой, в аккурат на полдороге, находится «Теско». Нам всё равно нужно было заехать, не возвращаться же обратно!
В супермаркете их увидела менеджер и вежливо поинтересовалась, по какому это случаю господа решили совершить недельный шопинг в столь нарядном виде? Долго не могла поверить, что перед ней молодожёны, и что её благословенное заведение оказалось первой остановкой в их новой супружеской жизни. Поняв же, что её не разыгрывают, она выбрала на стенде с цветами самый огромный букет и вручила Марине. Вспоминая этот эпизод, они смеются и показывают мне свою свадебную фотографию: он, она и исторический букет. Слушая их, кажется, что нет ничего более естественного, нежели шопинг в «Теско» вместо свадьбы. Это не излишняя скромность, не вызов условностям, не эпатаж и не разница культур. Просто любовь.
