 |
|
 |
На мне застиранная футболка, шорты из старых джинсов, резиновые боты. В багажнике лежит грязное ведро, а в нём лейка, лопата, секаторы, садовые перчатки, диктофон и камера. Я сажусь в машину и еду брать интервью у самого модного из всех известных мне мужчин. Нет, он не метросексуал, не дизайнер и не звезда шоубизнеса. Он встречает меня в футболке с эмблемой кембриджской Strawberry Fair 2000 года и дырявой соломенной шляпе. Герой третьего тысячелетия.
Его зовут Дэйв Фокс, ему 42 года, он программист, живёт в небольшом двухспаленном доме и является председателем садово-огородного товарищества на окраине Кембриджа, где мы с мужем четвёртый год боремся с сорняками на своих двух сотках. Мы сидим на скамейке под палящим июньским солнцем, окружённые лоскутными участками земли c грядками, ягодными кустами и присущим огородам всех стран уютным сельскохозяйственным бардаком. Мы говорим о натуральном хозяйстве и русских дачах, о южноафриканской клубнике и строительстве атомных электростанций, о переработке мусора и воспитании детей. Мы обсуждаем, ни много ни мало, будущее планеты Земля. Между сарайчиком с садовыми инструментами и пугалом с головой из старого футбольного мяча о вечном думается легко и с оптимизмом.
«Своё, непокупное» Дэйв начал выращивать девять лет назад, ещё до захватившей страну огородной лихорадки. Поначалу была пара картофельных грядок. С годами втянулся, пристрастился. Купил дом в прилегающем к огородам районе, теперь его участок – фактически продолжение сада. Ассортимент расширился: огурцы и помидоры, кабачки и редька, бобы, фасоль, морковь, чеснок, капуста брюссельская, красная и белокочанная... С особой гордостью он показывает мне развесистые кусты листовой свёклы, по-английски называемые swiss chard. «Вот это, - говорит, - ни в одном супермаркете не купишь, вянет слишком быстро. А тут, пожалуйста, растёт и радуется.» «Да, - говорю я скептически, - растёт отлично, сама от него избавиться не могу. Одна беда – в хозяйстве бесполезен.» Мне немедленно был продиктован рецепт супа-пюре из этих самых листьев, лука и специй. Цвет, по словам Дэйва, получается какого-то совершенно необыкновенного зелёного оттенка. Вкус не отстаёт. Да уж, думаю я, суперзелёный свекольный суп - это по-нашему, по-английски.
Дэйв уже давно избегает в супермаркетах отдела ‘овощи-фрукты'. Яблоки покупает на рынке, бананы и зимнюю клубнику презирает. Сезонность и разнообразие, по его словам, вполне сочетаются и в нашем непредсказуемом климате. Тыквы, кабачки и патиссоны в большой корзине всю зиму украшают интерьер гостиной и составляют основу его вегетарианской диеты. Зелёный горошек, стручковая фасоль, петрушка, укроп, мята и даже помидоры хранятся в морозильной камере. Лук и картофель, не мне вам рассказывать, замечательно себя чувствуют в платяных мешках в подвале.
Обычный, по сути своей, русский дачник, здесь Дэйв был бы бесценным приобретением для любой из политических партий. Он похож на клубни молодой картошки на его грядках – ровный, непретенциозный и полностью органический, без искусственных добавок. На его кухне, в саду и в офисе живут сразу несколько контейнеров для мусора. Картонные коробки и пищевые отходы отправляются на компостирование, стекло, бумага и чаевые пакетики – на рециклирование, непрошедшие контроль качества компакт-диски с его программами отпугивают птиц с капустных грядок, а старые фонарные плафоны с кембриджских улиц служат индивидуальными парниками для огуречных плетей. Корреспонденция от Дэйва приходит в потрёпанных, заклеенных скотчем конвертах с напечатанным на обороте адресом банка или страховой компании. Вторичное использование: получил письмо – перешли конверт другому. Так в бразильских джунглях остаётся в живых ещё одно деревце.
Он ездит на работу на велосипеде, не летает в отпуск на самолёте, покупает органический стиральный порошок пятикилограммовыми мешками в магазине «альтернативных решений» и чуть не криком доказывает мне, что строительство новых АЭС – это цементирование, разрушение природного баланса и скорее похоже на адский заговор против человечества, чем на прагматичный расчёт правительства на будущее.
Я выключаю диктофон в тот момент, когда на пятачок травы посреди участков выруливает огромный «ленд-ровер», из которого вылезает вооружённое лопатами семейство. Дэйв бросает мне выразительный взгляд и направляется в сторону водителя, громкоголосого лысеющего балагура. По жестикуляции понимаю, что обидчикам окружающей среды придётся отправиться на парковку в другое место. Боится ли Дэйв за свой органический урожай, или просто четырёхприводной монстр его огородную фен-шуйскую ауру портит? Одно несомненно: он настолько же далёк от позёрства, насколько вышеупомянутый автомобиль – от воздушного шара. Слова об устойчивом развитии для него не модный сленг. Он имеет принципы, и без суеты и шума следует им в своём ежедневном существовании. А когда слегка язвительные журналисты приходят и говорят ему, что он сейчас в моде почище Кейт Мосс, он добродушно смеётся и грозится исключить меня из рядов своего огородного общества – за дерзость и сорнячество на грядках. «Очередь, - говорит, - на твою сотку стоит. Только расслабишься – с руками оторвут. Никогда такого спроса не было. Тренд, да и только». После часа интенсивной прополки я бреду к своему автомобилю с почти трёхлитровым двигателем, радуюсь, что оставила его вне поля зрения экологически-безвредного Дэйва, и впервые серьёзно задумываюсь, не пора ли покупать велосипед.
Покажи мне свой allotment, и я скажу, чего тебе в жизни ни хватает...
Стандартный британский участок-allotment измеряется какими-то допетровских времён единицами, в пересчёте на метрическую систему составляет приблизительно две сотки. У слабосильных и слабонервных англичан довольно распространено брать половинку, то есть одну сотку, что не мешает в светских беседах бесконечно жаловаться на нехватку времени, тяжкий труд, плохую землю, сорняки, дождь, солнце, дальше по списку времён года и погодных явлений в духе советских колхозников.
Стоимость аренды земли варьируется географически. В Кембридже она составляет 20 фунтов... в год! Поверхностное исследование интернет-сайтов показало, что на окраинах Лондона цена выше (Haringey, 32 фунта в год), а, например, в Манчестере, за полный участок придётся ‘разориться' аж на 50 фунтов! Если задуматься, стоит заиметь огород только за то, что фактически бесплатно получаешь в пользование кусок до сумасшествия дорогой британской земли.
Мода на натуральное хозяйство в Британии нешуточная, поэтому в большинстве огородных товариществ все участки разобраны, а новичков записывают в очередь, на лист ожидания. Дэйв мне несколько раз повторил с нажимом: передай читателям, что где бы они ни жили в пределах Соединённого Королевства, allotments рядом быть должны. Если их нет, или же мест в ближайшие десять лет, как в лондонском Кемдене, не предвидится, а покопать страсть как хочется, нужно идти с петицией к местным властям. Мол, даёшь народу по огороду!
Заимев желанный кусочек земли, стоит помнить, что в Британии нет не только чёрной икры и беспризорных собак. В этой благословенной стране нет колорадского жука! Отсутствует как вид, не долетел через Ла-Манш. Пока. Так что если соседский огород будет слишком раздражать вас своей ухоженностью, обороните, что свою картошечку вы завезли с родины, она пахнет там лучше, но вот что это у меня оранжевеет на листьях? Никак личинки?! Разогните спину и насладитесь произведённым эффектом. Вообще, соседей стоит упомянуть отдельно. Огородному соцсоревнованию нет в мире равных.
Идеальные, без сорняков, грядки, огромные, как в магазине, луковицы, вигвамы из бамбука, идиллически обвитые душистым горошком – вуаля. Вас ненавидят все остальные любители агрикультуры, менее устремлённые к сельскохозяйственному совершенству. Участок, он как дом – общий дизайн присутствует, трусы на люстре не висят, но вот там пыль не протёрли, а тут чертополох вырос, от моркови не отличишь. Огород – это не карьера, не источник пропитания, не способ заработать (последнее запрещено законом). И даже, положа руку на сердце, вряд ли дань моде. Это дополнительное личное пространство, в котором самая большая трагедия имеет вид большой толстой улитки. Это возможность показать детям извечное чудо цикличности природы. Это молодая, а не новая, картошка, душистые помидоры, кабачки, а не цуккини, если вам так угодно, большая свёкла, маленькие огурцы, хрен, васильки, земляника и воспоминание о российской даче со вкусом, запахом и хрустом. Это место, куда вы отправляетесь, поругавшись с мужем, женой или начальником, после неотрывно проведённого за компьютером дня в офисе, стояния в пробках, визита к раздражающим родственникам... Где совмещаете полезный для фигуры физический труд на свежем воздухе и приятное осознание правильности этого труда, некой особой устойчивости. Не sustainability, нет. Скорее, robustness. Это я, а это – моя земля. Мой урожай. Мои сорняки. Другими словами, моя маленькая, но важная планета.
Товары категории «эко», или деньги из ветра
1. Ветровая турбина. Продаётся в магазине B&Q, стоит около 1500 фунтов, включая установку. За благие намерения государство вернёт 400 фунтов в виде гранта. Наши огородные соседи у себя на крыше поставили. Смотрится стильно. Ветра у нас вроде бы, как нигде, хватает. Всем хороша турбина, но вот включаешь – не работает. За год они несколько раз поменяли и сам агрегат, и некий дополнительный прибор, перерабатывающий ветровую энергию в электрическую. Пока их дон-кихотовские усилия результата не принесли. Если запустить «подстанцию» им всё-таки удастся, излишки энергии они смогут продавать обратно государству. За 40% от цены киловатт-часа. Как машина: Вася продал салону за четыре тысячи, а Петя купил её у салона – за десять. Обидно, хотя сама идея зарабатывать деньги из ветра, а не по старой привычке их на ветер выбрасывать, несомненно будоражит воображение.
2. «I'm not a plastic bag». Белые «тесковские» пакеты с красными и синими полосочками? Забудьте. Это вредно для Планеты, а посему нынче дурной тон. Шоппинг положено складывать в сумочки многоразового использования. С логотипом вашего любимого супермаркета, разумеется. Они позаботились. Единицам удалось обзавестись культовой авоськой с вышеприведённым слоганом от дизайнера Ани Хиндмарш. В безумии современного мира сеточка себестоимостью 10 пенсов продавалась в Sainsbury's за пять фунтов, а потом появлялась на Ebay – за двести-триста. Waitrose давно и без шума продают тёмно-зелёные, из толстого непромокаемого материала, очень крепкие на вид «шопперы». Tesco шьют свои из стильной мешковины с хорошенькими божьими коровками, берут 99 пенсов за штуку. Я видела у подруги, завидовала. Сама пока не купила, в местном «Теско» сказали, что разлетаются «божьи коровки» в минуты. На Ebay не смотрела принципиально.
3. Экологически корректный автомобиль. Он может быть большой, серебристый, дорогой и комбинированный, как у во всех отношениях трендового лидера партии Консерваторов. Однако, мои коллеги-экологи объясняют, что когда придёт время избавляться от комбинированных двигателей, то проблем для окружающей среды появится побольше, чем от вашего Jeep Cherokee. Интересный подход, малоприятный для «Тойоты». В салоне BMW профессионально обаятельный сотрудник предложил мне стильную «первую серию» с дизельным двигателем. Top dog. Экологичней, говорит, на дороге нет. Только 2007 года выпуска, мадам. И только двухлитровый дизель. И только за двадцать тысяч фунтов стерлингов, это без маленьких радостей в виде кожаного салона и люка на крыше. Что ни говори, а самыми безвредными в мире автомобилями были и остаются... поезд и велосипед.
М. Кинг-Королева
