Всюду жизнь
Вернувшись в Лондон после поездки в Москву, где я пробыла долго по причине личных трагических обстоятельств, я несколько дней не включала телевизор. Хотелось тишины и покоя. Опираясь на мнение авторитетных психоневрологов, что спасение остатков здоровой психики состоит именно в отключении себя и всей семьи от средств массовой информации, я занялась личной психотерапией: дом, сад, тишина, голубые белки, рыжие коты...
Но что такое наши нервы и потрясения рядом с той реальной кровью, что льется каждый день с экрана прямо на ваш диван? Разве можно не понимать, что это все происходит действительно сейчас и с нами? Ведь тот, кто смотрит и сочувствует, тоже испытывает потрясение, а значит и он — жертва террора. То есть все мы с вами — дети Беслана. И все летим одним рейсом на Волгоград, пока наши близкие спешат в час пик к метро "Рижская" в Москве...
Мне эти ощущения и придумывать не нужно, потому что я попала в самый эпицентр событий: летела из Лондона в Москву в день, когда два российских самолета исчезли с экранов радаров. Самолеты потерпели крушение почти одновременно, чего, по теории вероятностей, быть не должно. Улетала я обратно в Лондон, когда в Беслане каждый Божий день хоронили...
Безусловно, меня тоже с первых же московских дней покоробила явная и неумная телеэкранная ложь: дескать, и самолеты сами по себе упали, и в школе заложников всего-ничего, намного меньше, чем вы, дорогие соотечественники, могли бы подумать...
Такая ложь "из добрых побуждений", чтобы не волновать население и не мешать ему строить светлое капиталистическое будущее, ничем не лучше былой брежневско-андроповской или новодельной доренковской лжи. Все эти "утайки и схороны" — сделаны как по заказу и под одну гребенку, хоть и полярны по самой своей природе. А может ли ложь быть двуполярной? Бог весть, Бог весть...
Но через два-три дня после тихой (только книги и музыка) жизни, телевизор все-таки был включен. И вошли в дом новости, новости, Палестина, Ирак, Израиль, Египет... Кто следующий?
Быть или не быть? Жить или не жить? Да, жить. Но помнить, отвечают мудрецы всех времен и народов. Не забывать. И доставать из-под земли реально виновных, как это сделала израильская разведка, разыскав палача Эйхмана аж в Аргентине. Я помню этот судебные процесс. О нем в мои школьные годы писали все газеты, даже советские. А в наше время как-то ни у кого не получается "поймать и наказать виновного".
Нынче утром радио России сообщило, что именно сегодня,12 октября, — годовщина взрыва на острове Бали, сорок дней со дня гибели первых заложников Беслана и девять дней со дня гибели английского инженера Кена Бингсли в Ираке. В один день сразу три международных поминально-траурных события. И каков размах беды: от Бали до Британии, сквозь кавказский хребет...
Обо всем этом, честно сказать, нужно не говорить, а потрясенно молчать. Не зря ведь есть поминальные "минуты молчания". Слышала я, что на бесланское "школьное", как его уже назвали местные жители, кладбище сейчас не пускают телеоператоров и журналистов. Чтобы у людей была возможность остаться наедине со своим глубоким личным горем, со своей молитвой о невинных детских душах, со своими проклятиями в адрес недочеловеков, способных убивать ангелов во плоти, каковыми у всех народов, без исключения, считаются маленькие дети.
Помолимся или же просто помолчим и мы с вами.
И вернемся к своим житейским заботам, проблемам, радостям и огорчениям. Как говорится, начав за упокой, попробуем закончить за здравие. Вспомним, как любил говорить участковый Анискин: "Солнце светит. Комар летит. Жи-ись..."
А жил Анискин, если кто помнит по советскому телефильму, в Сибири, на Оби. И только что в тех краях, а конкретно — в Новосибирске, побывал мой муж. И привез хорошую новость. Говорит, что город почти столичный и по архитектуре, и по ритму жизни. С хорошей культурной и научной базой. Что академические институты, известные всему миру своими былыми достижениями, живы-здоровы, и, более того, возрождаются. Но многие ученые опасаются новых академических реформ, декларированных российскими министрами. В России всегда так: все было бы хорошо, если бы власти не мешали...
Но, может быть, все же права была Анна Ахматова, открестившаяся однажды от мирской тьмы поэтической фразой: "Ведь где-то есть простая жизнь и свет!". Возможно, пробивается этот свет именно что в новосибирском Академгородке, не до самого дОнца распылившем свой интеллектуальный капитал по белу свету. Теплится надежда, что фундаментальная наука в России скорее жива, чем мертва...
Оперный новосибирский театр тоже знаменит своими певцами, балет славится выдающимися солистами. Театральные кресла не пустуют. Прекрасно развита транспортная инфраструктура. Работает метро, как часы. Мегаполис, одним словом!
И вот уже восемьдесят лет, без перерыва на войны, перестройки и перестрелки, выходит литературный журнал "Сибирские Огни". Я прочитала несколько номеров журнала, привезенных мужем, от корки до корки и с огромным удовольствием. Талантливые прозаики, поэты, критики и публицисты живут в Сибири! Не думаю, что многим из них жизнь кажется мёдом. Но ничего мрачного, пугающе безобразного или просто унылого я не нашла ни в одном рассказе или повести, напечатанном в журнале. Есть реальная жизнь, художественно преображенная, воплощенная в слове. Фамилии писателей и поэтов я не называю, потому что это не литературная рецензия, а статья. Да и пришлось бы мне тогда перечислить едва ли не всех, за редким исключением, авторов.
Есть и хорошая новость для всех зарубежных любителей русской словесности: журнал "Сибирские огни" теперь можно прочесть в интернете, если набрать адрес www.sibogni.ru.
Чтобы узнать, как живет сегодняшняя Россия, стоит почитать писателей, живущих не столицах, а в сердцевине страны, в городах и селах Сибири.
Со страниц журнала веет свежим степным и таежным ветром. Видимо, сильные и талантливые люди обживали эти земли и в старину, и сейчас. Поражает полное отсутствие так называемого "провинциального налета" на литературных произведениях сибиряков. Мир их распахнут на все четыре стороны. Они всё и всех читают, знают, ни от чего не отстали. Это как бы старушке Европе не пришлось их догонять.
Знаю это не понаслышке. Весной этого года и я побывала в Сибири, на "Байкальском фестивале поэзии". Фестиваль традиционно стартует в Иркутске, потом перетекает в Ангарск, Саянск, в город Зима и заканчивается в Братске.
В этом году на фестиваль были приглашены и русские поэты, живущие за рубежом. Для нас главным было не себя показать, а мир посмотреть, отделенный от Европы немеряными далями и непроходимыми чащобами. И мир этот стоит, слава Богу, как стоял, и растет ввысь и вширь.
Мы проехали по Забайкалью на машинах несколько тысяч километров. Были в бурятском улусе, на родине Вампилова. Постояли и у места его гибели на берегу Байкала (там сейчас открыт памятный обелиск).
Ощущение необъятности и безмерности сибирских пространств ни с чем не сравнимо. И "славное море — священный Байкал" хотелось бы пересечь и вдоль, и поперек на катере, лодке или корабле. А мы только на берегу постояли. Прикоснулись к этой вечной и неповторимой красоте — по касательной. Может и повезет побывать там еще раз, не знаю. Но очень хотелось бы.
Запомнилась пара молодоженов, со счастливыми лицами бредущих по весенней распутице. Мы встретили этот свадебный кортеж в байкальской деревне, ставшей музеем деревянного сибирского зодчества. Счастливые молодые лица. А невеста — просто красавица. И общая неприглядность и запущенность окружающего мира никак не влияли на излучаемый ее лицом свет счастья, молодости и душевного здоровья.
Одним словом, всюду жизнь. И бьет она ключом. И не всегда по голове, как шутили герои романа Василия Аксенова "Коллеги".
Лидия Григорьева
