Европейское общежитие
Вполне вероятно, что мы присутствуем при зарождении нового типа европейца.
Старое, знакомое многим выходцам из Советского Союза слово "общежитие", означающее большой неуютный дом, или длинный барак, где в каждой комнате стоят в ряд железные койки с тумбочками. Как в культовых старых кинофильмах "Девчата" или, там, "Весна на заречной улице". Где все удобства в коридоре, если не во дворе. Где пахнет жареной треской или картошкой с луком. Где пьют и плачут, смеются и влюбляются. Где женятся и рожают детей. А бывает, что и доживают до старости...
Но это слово можно еще расшифровать и как "общее житие" — сожительство, сосуществование разных людей (а то и народов) на одной, ограниченной стенами (или границами) территории.
Это слово, несущее в себе так много разных смыслов, стало ключевым в определении темы шестых "Потсдамских встреч", которые состоятся 21-22 июня в Германии. Конкретно тема звучит так: Общежитие основного народа и национальных меньшинств в одной стране.
То есть, как живут-поживают коренные жители европейских стран рядом с вынужденными переселенцами, беженцами, экономическими эмигрантами или гастарбайтерами, то есть, иностранными наемными работниками.
Скажу несколько слов о самом форуме, в работе которого мы с писателем Равилем Бухараевым должны будем принять участие.
"Потсдамские встречи", впервые состоявшиеся в 1999 году, традиционно проводятся под патронажем федерального президента Федеративной Республики Германии и имеют форму двухдневных конференций.
Это единственный германо-российский дискуссионный форум, объединяющий художников, писателей, режиссеров, ученых и других представителей общественной жизни (около 25 участников от каждой страны), которые обсуждают актуальные вопросы современности, чтобы обеспечить более глубокое взаимопонимание и новые формы сотрудничества между немцами и россиянами, и в более широком смысле — взаимопонимание и взаимовлияние народов единого европейского пространства.
Об этом говорят и темы некоторых предыдущих встреч. Например: "Свое и чужое, объединяющее и разделяющее", "Культурная идентичность в глобальном обществе", "Литература между властью и маргинализацией".
Дискуссии, как правило, дополняются презентациями художественных произведений, фильмов, театральных представлений и литературными чтениями, благодаря чему "Потсдамские встречи" выходят за стандартные рамки подобных международных встреч.
В пресс-релизе форума сказано, что участие в "Потсдамских встречах" деятелей, не связанных непосредственно с контекстом германо-российских отношений, "формирует новые импульсы для живого диалога". В этом году в Потсдамском форуме, помимо политологов, ученых, религиозных и политических деятелей, принимают участие российские писатели Фазиль Искандер, Анатолий Приставкин, драматург Михаил Бартенев.
Для обсуждения на "Потсдамских встречах" этого года заявлены темы, актуальные для многих европейских стран (Жизнь на новой родине. Проблема поколений. Религиозные аспекты. Ситуация еврейских эмигрантов. Эмиграция из России. Культурные аспекты сосуществования. Общежитие с мусульманами — интеграция или конфронтация). Эти темы попадают своим острием в болевую точку, в сгусток общественных и житейских проблем, с которыми каждый из нас сталкивается по многу раз на дню. Вот, к примеру, проблема поколений. Разве не писали мы уже о том, что дети, выросшие в Англии, очень часто стесняются своих родителей, недостаточно англизированных, говорящих с ощутимым славянским акцентом?
А сами дети, говорящие по-русски с английским акцентом, нас не смущают? Где они будут жить и работать? Кем станут? И как себя определят? Как граждане мира? Европы? Великобритании? И вправе ли мы, старшее поколение, своей волей ставить их в заведомо неравные условия со сверстниками, для которых Британия — Отчизна, а не приемный или перевалочный пункт, интернат для общего проживания?
Или никого из нас не волнует "общежитие" с соседями не просто иной веры, но другого, почти средневекового (на чуждый взгляд) уклада жизни, выходцев из Бангладеша, к примеру. Если довелось кому из нас, русскоговорящих жителей Альбиона, иметь такие семьи в соседях, то не раздражают ли нас их "племенные" обычаи, странные одежды и острые запахи специй, разносящиеся по всему околотку? А их, в свою очередь, — голый пупок и развязная речь молодой "европейской" соседки?
А насколько странными кажемся мы нашим соседям, валлийцам, ирландцам или пакистанцам, — тоже вопрос не простой. "Общим житием" мы все живем друг с другом ежедневно, а не от форума до форума. Поэтому, я полагаю, мне будет что рассказать о проблемах существования "русского меньшинства" в Великобритании.
Например, придется отметить, что все попытки собрать воедино, объединить в некое сообщество не просто всех русских, но даже всех "русскоговорящих" выходцев из советской империи, пока не увенчались успехом.
Помнится пару лет назад группа деятельных, позитивно настроенных людей собирала в Лондоне конференцию, на которой была заявлена попытка создания Общины (на правах общественной организации), подобной той, которая есть у многих национальных меньшинств, проживающих на британской территории. Не тут-то было.
Вот я знаю клуб турок-киприотов. Там есть кафе, где можно недорого и вкусно поесть, посмотреть телевидение на родном языке, поиграть в нарды, послушать "своих" певцов и поэтов. Там никто не пьет и не курит. Не спорит и не кричит. Там — атмосфера родного дома, где и стены помогают. Адвокат-киприот поможет разобраться с бумагами. Врач даст "талончик" вне очереди.
Не знаю, есть ли такое "родное" место в Лондоне у грузин или литовцев. У русских — точно нет. Была попытка создать информационный центр, общий для всех русскоговорящих (хоть и не люблю я это слово, от него никуда не деться), но, насколько я понимаю, народ (для которого это все создавалось) — не пошел! Как ни приду туда, кроме сотрудников, да грустного продавца недорогих отечественных книжек, никого не видно.
Хотя "нас", по самым скромным подсчетам, только в столице уже больше двухсот тысяч, невозможно себе представить русский квартал или русский район Лондона. Есть "маленькая Индия", китайский "чайна-таун", еврейские и пакистанские кварталы. Есть и некий виртуальный "Лондонград", где живут наши новобогачи. Но рядом ли живут и дружат ли домами — ой, сомневаюсь...
На новую родину каждый из нас, вольно или невольно, часто на подсознательном уровне, вывозит то, что можно назвать "культурным кодом". Для индусов это бессмертные строчки Рамаяны, стихи Тагора и афоризмы Ганди. Для грузин это строки из Шота Руставели, как для украинцев — из Тараса Шевченко. Для русских (надеюсь, не ошибусь) это, знаемые наизусть со школьных лет (если хорошо учились) Пушкин и Лермонтов.
"Но есть и Божий суд, наперсники разврата! Есть грозный Судия: он ждет; Он не подкупен звону злата, И мысли и дела он знает наперед...". Те, кто это понимает и помнит эти слова великого Лермонтова (потомка, кстати, древнего шотландского рода), тот, возможно, постарается найти "взаимосвязь между национальностью и религией" (так сформулирована одна из тем форума). И тогда он, возможно, пойдет в церковь, или в мечеть, или в синагогу.
Религиозные молитвенные собрания, как ничто другое, объединяют и роднят даже малознакомых людей. Не буду говорить о том, чего не знаю. Об интеграции мусульман в европейское сообщество расскажет на форуме Равиль Бухараев.
А вот о русском православии в Англии сказать придется мне. Лондонский храм Успения Божией Матери и Всех Святых стал настоящим Домом для всех, кто туда в свое время пришел, чтобы помолиться и воззвать о помощи Божией. Великий пастырь основал и взлелеял и приход, и епархию, — митрополит Антоний Сурожский, недавно ушедший от нас.
Я никогда не говорила "на публике" о своей конфессиональной принадлежности. Но сейчас, отвечая на вопрос, поставленный организаторами европейского форума, скажу, преодолев естественное смущение человека, не привыкшего припирать к стене собеседников своей религиозностью, столь же органичной для верующего, как для иного атеиста — неверие.
Церковь — не клуб по интересам, и не прибежище для национальных и родовых пристрастий. В нашем приходе много украинцев, молдаван, грузин и новообращенных англичан, которые, может быть, даже более религиозны, чем выходцы из России. Пусть они получили "светильник веры" из рук великого пастыря уже в зрелом возрасте, а многие из нас — во младенчестве. Это не наша заслуга, а наше везение.
Именно там, в храме, многие наши соотечественники чувствуют себя "дома", среди своих. Потому что мир Божий — един. И небо бездонное и необъятное простирается над нами всеми — без национальных и сословных различий. И солнце светит для всех одинаково. И если оно однажды не взойдет, то какая разница, кем ты был при этой жизни в смысле национального самоопределения.
А вот был ли ты добрым, хорошим человеком, не сотворил ли зла — это спросится. В это я верю. Поэтому и считаю, что (цитирую документы форума) "роль церкви в интеграции и опыт работы в религиозных общинах" — чрезвычайно важные составляющие элементы для мирного и полноценного "общежития основного народа и национальных меньшинств в одной стране".
А "меньшинств", если судить по Лондону, может вскорости стать едва ли не больше, чем "большинств". Ведь если пройтись или проехаться по центру Лондона, то "нарисуется" весьма наглядная картина: в скором будущем каждый второй британец по корням может оказаться корейцем, филиппинцем, афганцем, албанцем или перуанцем. Перечень можно продолжить, и список будет, ой, как велик!
Такого смешения рас, народов и народностей, которые являет нам всем британская столица, нигде в Европе пока что не увидишь.
Вполне вероятно, что мы присутствуем при зарождении нового типа европейца. Ведь многие выходцы с Карибских островов, из Индии и Южной Африки — британцы в третьем или четвертом поколениях. При том интеграция этих людей в реальную британскую жизнь настолько велика, что в обществе идет уже не просто взаимообмен культурными кодами. Есть уже и обратные (хочется сказать, необратимые) возвратные процессы взаимовлияния разных культур.
На слуху у всех британцев растущее количество "индийских" врачей, то есть, врачей с индо-пакистанскими фамилиями. А о влиянии "черной" музыки (музыки афро-британских певцов и композиторов), определяющей модные музыкальные направления во всем мире, не знает только тот, кто вообще не слушает музыкальные программы.
Разные народы на наших глазах сливаются в одну небывалую ранее (в европейском пространстве) общность. В отличии (пока что) от русского нацменьшинства, которое неохотно, "вполглаза" делает попытки интегрироваться в британскую культуру, с трудом усваивая традиции и обычаи "коренного" народа. А следовательно нет и сколько-нибудь заметного взаимовлияния. Что мы тут есть, что нас тут нет — это погоды в Британии не делает.
Стоим ли мы, условно говоря, русские, в стороне от столбовой дороги, по которой шествуют "новые европейцы" или все же делаем попытки влиться в общий поток?
Время покажет. Только это "кино" будут смотреть уже наши потомки.
Лидия Григорьева
