Мышиная сказка
В маленькой норке под книжным шкафом, в углу, жила-была мышка-норушка. И был у нее любимый сын-малютка: шерстка серая, мягкая, глазки-бусинки — заглядение, а не малыш! И очень он любил сказки, чтобы мама рассказывала их на ночь, подоткнув одеяльце и усевшись в уютное креслице рядом с кроваткой.
— Мама! Расскажи сказку!
— Ну хорошо, малыш, расскажу тебе сказку, только не очень длинную.
— Добрую или страшную?
— Добрую, добрую!
— А про кого?
— Про девочку.
— Про мышиную девочку или человеческую девочку?
— Это что еще за дискриминация! Про человеческую девочку! Ну, слушай!
...Жила-была девочка. И звали ее Ирочка. У нее, конечно, не было серой шерстки и глазок-бусинок, как у некоторых, но она была тоже весьма милая девочка: глазки круглые, волосы блестящие, ручки розовые. Ирочка была умная и старательная девочка. Она и пела лучше всех, и танцевала, и на любой вопрос учителя знала ответ. Училась она в светлой новой школе, с углубленным преподаванием ряда предметов. Мама у нее была инженер, папа — ведущий инженер. Они выписывали журналы "Коммунист", "Знание-Сила", а также "Юный натуралист" для Ирочки, с картинками разных мышей. Папа, мама и Ирочка покупали в магазине творог и бублики с маком и ходили на веселые демонстрации. Когда девочка получала в четверти пятерки — ее вели в мороженицу "Лягушатник" на Невском.
— Мама! Какая хорошая, веселая сказка!
— Да, мне тоже так кажется.
Они носили одежду, сшитую на фабрике "Большевичка", ели конфеты, произведенные на фабрике имени Крупской, душились духами "Красная Москва и копили на машину "Жигули". Мама ходила на профсобрания, папа ходил на партсобрания, девочка читала политинформации. На партсобраниях, в передовицах газет и даже в журнале "Крокодил" говорилось об одном: как светло, радостно и безопасно жить Здесь, и как скверно, хлопотно и опасно жить Там...
— Где Здесь? Где Там?
— Не мешай рассказывать! Там — это при Кот-питализме. Там питаются только коты, а бедным мышам и бедным людям достаются только гнилые корочки! — Мышонок был уверен, что мама напутала, и это называется не так, но не стал спорить, чтобы не прерывать сказку.
— Итак, они жили в просторной, светлой квартире из двух комнат впятером, и надеялись, что через пару лет институт выделит квартиру побольше. Они не только никогда не были в Риме, Париже, Лондоне и Берлине, но и не мечтали там побывать. И что было совершенно запрещено — это ругать дяденек, которых звали Политбюро, а то они бы сильно рассердились и превратились в злых страшных котов.
— Мама! Мне кажется, сказка становится грустной! Почему так много было нельзя?
— Ты прав, малыш! Наша сказка стала очень грустной, хотя, как ни странно — это та же самая сказка! Но теперь самое время появиться фее! Итак, когда девочке исполнилось восемнадцать лет — пришла к ней фея-крестная.
— Фея была мышью?
— Возможно, что и мышью. Даже определенно — мышью. Но при этом она была настоящая волшебная фея! Она сказала, что Политбюро — это страшный кот, и Политбюро превратилось в кота и убежало. И фабрика Большевичка превратилась в кота и убежала. К сожалению, мамин институт тоже превратился в кота и убежал. Зато появился заграничный принц.
Схватила мышь-фея девочку за руку, клик-клик — и девочка уже в Лондоне, а на пальце у нее — волшебное колечко. И принц рядом стоит, гладит ее по голове, утешает.
— Бедная моя русская девочка, — говорит. — Ты жила в страшной сказке, а я тебя спас. У вас там было КГБ и всех посылало в Сибирь. У вас не было Джинсов и Жвачки. У вас не было Королевы и Биг-Бена. Вам нельзя было ругать Власть, а нам можно. Вам было плохо и опасно, а теперь тебе будет хорошо и весело. Там было все нельзя, а здесь — все можно!
Девочке казалось, что она жила в веселой сказке, может, местами по-человечески грустной, но уж никак не страшной — но она не стала спорить. Девочка погуляла по Лондону, помотрела на Биг-Бен, и ей понравилось. Действительно, подумала она — тепло и приятно. Что ж, подумала она, может это и была страшная сказка, может, и было КГБ. Может, она просто не заметила — маленькая была. Но теперь-то она точно попала в добрую, волшебную сказку!
Мама беспокоилась: "Ты все хорошо обдумала, дочка? Все-таки там Кот-питализм — каждый сам за себя!". "Спокойствие, — отвечала девочка. — Тут мармелад в банках, и все говорят "фантастик" и "сорри"! Все будет хорошо!"
— Это у нее форма офигения от западной жизни! — заорал из соседней комнаты начитанный брат, но получил от мамы по голове подушкой.
Девочка послала маме флакончик духов "Палома Пикассо", а мама сказала: "Хорошие духи, точь-в-точь как "Красная Москва"!". И перестала так сильно беспокоиться за дочку.
И стала девочка жить-поживать, духи "Эскада" покупать и учиться водить машинку "Пежо" серебристого цвета, в отпуск на Ибицу ездить. Люди вокруг вежливые, еда вкусная, мармелад в банках. Муж заботливый. Мышь-фея у компьютера спит, пригрелась.
— Мама! Какая добрая сказка!
— И мне, сынок, нравится эта сказка! Так вот, стала она жить-поживать. Нашла работу, стала сама зарабатывать. Офис чистый, светлый, коллеги милые, улыбаются. Вот звонит она по одному телефону и говорит "Не хотите ли купить наш товар?" А ей отвечают: "Какое интересное предложение! Мы подумаем!" — что в переводе с английского значит "видели мы ваш товар в гробу и в белых тапочках!". Тогда звонит другой телефон, и ее спрашивают: "А вы наш товар не хотите ли купить?" — "Непременно! — говорит девочка — после дождичка в четверг!" — и улыбается в трубку — они же не знакомы с русскими идиомами!
Так стала девочка Полезным Членом Общества — приходила домой, полчаса смотрела "Коронейшн-Стрит" и валилась спать.
Муж тоже работал допоздна, уставал. Сам — хороший, умный, интеллигентный, образованный. За год целую книжку прочитал, "Кот Да Винчи" называется. И все его друзья тоже работали допоздна и тоже прочитали "Кота Да Винчи". И на работе пили чай из пакетиков и иногда (кто поумнее) обсуждали "Кота Да Винчи". И все ее подруги тоже много работали, учились по вечерам водить машину и приходили на русские дискотеки потопать под "Черный Бумер" и Верку-Сердючку...
Мама-мышь замолчала и выжидательно посмотрела на мышонка. Он задумался, помолчал немного и неуверенно сказал:
— Мне кажется, это все-таки очень грустная сказка!
— Ты опять прав, мой умный мышонок! — воскликнула мама-мышь. — Девочка и не заметила, как очутилась в очень грустной сказке. Ну что ей было делать? Время звать фею! Ну, растолкала девочка пригревшуюся у компьютера мышь-фею и рассказала ей, как добрая сказка превратилась в сказку скучную. И схватила фея девочку за руку, и побежали они быстро-быстро, куда глаза глядят.
И прибежали они во дворец, полный огней и музыки. Смотрит — а там прекрасный принц. Кожа у принца оливковая, глаза черные, как агаты, волосы волнистые, речи сладкие, и все про сродство душ да про влияние звезд. В сундуках у него богатства несметные. По гороскопу — Лев. Вот она — настоящая сказка!
Ну, девочка погуляла по его хоромам, посмотрела вокруг — и послала мужу sms-ку: "Нашла принца тчк ты не настоящий принц тчк а наши конфеты все-таки вкуснее ххх". Поселилась в комнатке за триста фунтов в месяц и принялась мечтать. Принц, конечно, рад-радехонек, потому что у Зарима есть русская девочка-модель, у Карима есть русская девочка-модель, один он без русской девочки маялся, а вот тут так подфартило.
И вот гуляли они-гуляли под звездами, а девочка все смотрела принцу в глаза и таяла. Она даже дарила ему подарки, наскребая денежки из своей небольшой зарплаты, чтобы показать, что ей ничего от него не надо. И все читала книжки "Как приобрести уважение мужчин", но это были книжки про простых заморских принцев, вроде ее бывшего мужа, простого парня из Йоркшира, а не самых-самых настоящих принцев, которым законы не писаны.
...И вот через некоторое время у девочки заболел животик. И пошла она к врачу. И врач ей сказал: "Поздравляю! У вас в животике завелся маленький ребеночек, он там немного поживет, а потом выберется — вот какая радость!" И девочка подумала: "Вот какая радость!" И побежала к принцу. А тот и говорит: "Я тебя любил? Любил! Я тебя лелеял? Ну, лелеял немножко, да! А ты так нечестно со мной поступаешь, вах! Ты меня поймать хочешь, зых! Сменю тебя на русскую модель новой модели!" Обернулся котом и убежал.
А гордая девочка сказала: "Ну и не надо! У меня будет малыш с черными глазками-бусинками, и никакие мужики мне будут не нужны!". И все ее подружки закричали ей: "Не будь дурой! Не коверкай себе жизнь!" А она посмотрела на них круглыми глазами и говорила: "Я видела скан. У него сердце бьется!".
Вот такая получилась "Москва слезам не верит"... Но вокруг все-таки был Кот-питализм, и каждый сам за себя, как и предупреждали мама и журнал "Крокодил". И вот через некоторое время студенческие долги наросли совсем большие, а на работу через агентство ее перестали приглашать, и очутилась она совсем одна, в council flat, девочка Ирочка лежала на узкой кровати, одна-одинешенька, в чужой стране, и плакала, и ей казалось, что она попала прямиком в одну из историй из старого журнала "Крокодил" про жизнь при Кот-питализме, когда хорошо только богатым и плохим, а бедным и хорошим — плохо.
Мышонок крепился-крепился, да и зарыдал:
— Это не грустная сказка — это самая страшная сказка, которую я слышал! Как мне жалко девочку Ирочку!
И побежал мышонок искать девочку Ирочку. И так долго он ее искал (мир-то большой, а ножки у мышонка — маленькие!), что девочка успела состариться и превратилась в бабушку. Когда мышонок ее нашел, бабушка Ирочка лежала в своей бедной-пребедной каморке и не могла встать с постели.
— Ирочка, я пришел тебя спасти! Что ты сделала со своей жизнью? Посмотри вокруг! Того ли ты ждала?
— Милый мышонок! — ответила бабушка Ирочка слабым голосом. — Ты не понимаешь. Меня всю жизнь берегла моя фея-мышь. Посмотри сам!
Посмотрел мышонок на фею своими глазками-бусинками — и увидел страшного Кота. Тогда и Ирочка увидела, кто скрывался под личиной феи-мыши.
— Боже, что я наделала? Зачем не слушала маму? — заплакала Ира. — Ах, если бы я могла всё начать сначала!
И глядь — стала бабушка снова девочкой. И снова она сидела в "Лягушатнике", и рядом были Папа с Мамой, в железной мисочке таяло земляничное мороженое с орехами, а вокруг ходили веселые демонстрации, и висело Политбюро. "Now, this is my kind of fairy-tale", — подумала счастливая Девочка и засмеялась, да так, как не смеялась никогда в жизни. И жили они долго и счастливо, и не нужны им были ни поддельные феи, ни заморские принцы.
"Все-таки это хорошая сказка!" — решил мышонок. И уснул, свернувшись клубочком на телевизоре "Радуга"...
Ольга Герке
