Дарья Павленко и Иван Путров (прима-балерина Мариинcкого театра и ведущий танцовщик Королевского балета)
Почему газеты не пишут о любви?
Если и пишут, то очень редко. Ну а почему? Просматриваю последний номер газеты, где есть разное: о русском Рождестве и недвижимости олигархов, новом визовом режиме и бунтах российских пенсионеров, принце Гарри и омоложении стволовыми клетками, о стукачах, "вивисекции" и прочем, уж не говоря о продаже бриллиантов на Бонд-стрит. А о любви? Иногда, правда, признается кто-нибудь в любви к искусству, а кто-то поместит объявление о поисках привлекательной девушки для любви и создания семьи. Вот и вся любовь на газетных страницах. Ну а та, о которой, как известно, "немало песен сложено", определенно редкая тема у журналистов. Коллега, с которым я об этом заговорила, рассудил так: ну, любят двое друг друга, это хорошая новость. А ведь настоящая газетная новость — это новость плохая. Люди открывают газету и ищут, где что стряслось. Наверное, поэтому редакторы и не заказывают статей о благополучных любовных историях.
Благополучных? А бывает ли абсолютно благополучная любовь? То, о чем я расскажу, определенно любовь, но не всё в ней так уж благополучно.
Судьба откладывала встречу
11 января в Зале королевы Елизаветы на южном берегу Темзы шел третий по счету, а значит, уже и традиционный, концерт в честь нашего старого Нового года. В этом очень русском концерте в первый раз танцевали вместе на лондонской сцене двое — прима-балерина Мариинcкого театра Дарья Павленко и ведущий танцовщик Королевского балета Иван Путров. Танцовщикам приходится выступать с разными партнерами, на разных сценах и в разных странах, — это часть их профессии, однако для Ивана и Даши их совместное выступление было долгожданным и желанным.
Они впервые встретились полтора года назад, когда Ковент-Гарден пригласил Дарью Павленко выступить в главной роли Никии в балете "Баядерка". Приехав в Лондон за несколько дней до выступления, она проводила целые дни в театре: класс, репетиции. А в классе — Иван, который танцевал Золотого Божка. Возможно, они могли бы встретиться и раньше: Ваня живет в Лондоне с 1997 года, а Даша почти с тех же пор приезжает сюда чуть ли не ежегодно, но судьба всё откладывала их встречу: ведь когда ее театр выступал в Лондоне, Ваня со своим театром обычно уезжал на гастроли. И все-таки встретились, а с этой встречей вошла в их жизнь и радость, и проблема, кажущаяся пока неразрешимой.
Балет — профессия жертвенная
Путь в балет был у них очень схожим, — это одна из профессий, которую надо выбирать еще в совсем незрелом детском возрасте, потом будет поздно. Для Вани этот путь начался, возможно, легче, чем для Даши. Его мама, Наталья Березина, солистка балета государственного театра им. Тараса Шевченко, привела десятилетнего сына в Киевское хореографическое училище, что и определило его будущее.
Начало Дашиного пути было сложнее: училище Большого театра, имевшее среди своих учеников немало детей и внуков влиятельных партийных боссов, отвергло маленькую москвичку, не имевшую нужных знакомых и связей. Предлогом отказа было ее … "небалетное лицо". Вот уж поистине пальцем в небо! Теперь критики пишут о ее "потрясающе выразительном лице", об "изысканности ее облика", сравнивая ее огромные карие глаза с глазами легендарной красавицы балерины Тамары Карсавиной. Но это сейчас. А тогда отвергнутая, но упрямая Даша вынуждена была поехать с мамой в Ленинград. В Вагановском училище, где уже училась ее старшая сестра Надя, Дашино лицо возражений не вызвало, ее приняли на первый курс и поселили в интернате. Так балет потребовал от десятилетней девочки первой жертвы — жизни вдали от мамы. На третьем курсе необходимость диеты довела ее до проблем с желудком. И если Даше трудно было понять, зачем ее столько мучают упражнениями, коли уж она пришла в училище танцевать, то Ване, страстному болельщику киевского "Динамо", пришлось подчиниться запрету играть в футбол: ноги будущего танцовщика надо было беречь от ударов.
Но сколько ноги ни береги, от болей их не убережешь. За каждым воздушным балетным видением кроются ноющие мышцы, стертая в кровь кожа, растянутые связки. Боль становится спутницей каждого танцовщика с детства.
В двух школах
"Сначала я не выделялась и особенных надежд не внушала, — говорит Даша, — но ближе к выпуску я попала к новому педагогу, Елене Викторовне Евтеевой. От нее я услышала: "Ты можешь, ты необычная, в тебе есть изюминка", — и меня это как-то подстегнуло".
И Ване, хотя и обладавшему отличными данными для балета, тоже приходилось работать над техникой. "Знаете, по прыжкам я был самый худший. Ну не было у меня прыжка, и всё. Надо было постепенно его вырабатывать." Странно слышать это от танцовщика, который сейчас так отличается своим высоким и красивым, затяжным прыжком, что один из критиков написал: "Он медленно взмывает в воздух, постепенно поворачиваясь на 360 градусов, словно пролетая через какой-то вязкий газ или проплывая под водой".
В 1996 году Иван поехал на конкурс в Лозанну и в возрасте 16 лет завоевал первую премию. Не случись этого, вернулся бы он в Киев, но первая премия привлекла внимание директора Королевской балетной школы Мерл Парк. В последние годы Королевская школа стала целенаправленно искать на конкурсах хорошо выученных подростков из других стран и приглашать их завершать обучение в Лондоне — с предоставлением стипендии! Ну как могли устоять перед таким заманчивым предложением румынка Алина Кожокару и киевлянин Иван Путров? Что выигрывала при этом Королевская школа, было совершенно ясно: ведь ее собственные ученики первых премий с конкурсов не привозили. Так Ваня оказался в Лондоне.
Кордебалет — неминуемая ступень
Дашу после окончания Вагановского училища приняли в кордебалет Мариинского театра, и карьера ее началась с участия в стайках лебедей, снежинок и виллис. "Снежинкой" приехала она в декабре 1996 года в Лондон в первый раз. "О Лондоне я мечтала всегда, еще маленькой девочкой, не о Париже, а о Лондоне, не знаю почему. И когда приехала сюда, то влюбилась в Лондон с первого взгляда. В тот год мы привезли в Колизеум только одного "Щелкунчика". Тогда я танцевала снежинок, маленькое па-де-труа и четверку в Розовом вальсе. Через полгода, летом, мы опять приехали."
Я помню тот приезд Даши. Ведущий режиссер Мариинки, бывший танцовщик Алексей Миронов, который похвалы даром не расточает, указал мне во время репетиции на темноглазую девочку и сказал: "Обрати внимание, это талант. У нее вот тут что-то есть", — и дотронулся до своей груди.
Звание прима-балерины Мариинского театра Даша получила в прошлом году.
А когда Ваня закончил учебу в 1998 г., Киевский театр сразу пригласил его в свою труппу, где он мог бы с самого начала исполнять ведущие партии. Одновременно пришло и приглашение в кордебалет Ковент-Гардена, но ведущие роли обещаны не были. Ваня выбрал Королевский балет, где предстояло "пробиваться", выбрал "потому, что здесь такой интересный репертуар, и имя театра, и люди, с которыми мне предстояло работать. И еще — из-за Лондона".
Через четыре года Иван совершил такой прыжок, который иначе как историческим событием не назовешь: он стал первым танцовщиком из СНГ, который приехал в Лондон не в качестве гастролирующей звезды, а начал в Ковент-Гардене с низшей ступеньки, вышел там на ведущие партии и заслужил ранг премьера. Спустя год Королевскоий балет рекламировал свои спектакли огромными плакатами Ивана Путрова, расклеенными по многим станциям лондонской подземки.
Чего еще желать?
Он станцевал Ленского в "Онегине" и Базиля в "Дон Кихоте", Принцев в "Золушке" и "Щелкунчике", Альберта в "Жизели" и Солора в "Баядерке", балеты Эштона, Баланчина и Форсайта.
Еще щедрее на роли была карьера Даши. К 26-и годам она уже перетанцевала в Мариинке почти весь ведущий репертуар — главные роли в "Лебедином озере", "Баядерке", "Жизели", "Манон", "Раймонде", "Шопениане", "Бахчисарайском фонтане", "Щелкунчике", "Пахите", во множестве одноактных балетов; она стала одной из немногих балерин, с одинаковым успехом освоивших все три части "Драгоценностей" Баланчина: Изумруды, Рубины и Бриллианты, — редкое достижение, прекрасно иллюстрирующее многогранность ее таланта.
Оба стали ведущими танцовщиками в своих театрах — чего можно еще желать? Помимо новых ролей и спектаклей — и еще, конечно, успеха, — желать, казалось бы, больше и нечего. Но, извините за трюизм, жизнь полна неожиданностей. И ожидали ли Иван да Дарья, что полтора года назад старинный балет "Баядерка" с сюжетом о роковой любви приведет их в одну и ту же репетиционную студию и что им уже не захочется больше расставаться?
А расставание было неизбежным. Пролетели две недели. Она станцевала два спектакля, получила высшую оценку старейшины английских балетных критиков Клемента Криспа за свою "эмоциональную правдивость…, академическую грацию…, светящуюся красоту Никии и ее всепрощающую любовь к Солору", — и уехала в Петербург.
"Без расставаний не было бы встреч"
И с тех пор оба делают всё возможное для того, чтобы встретиться опять, и опять, и опять.
Выдаётся свободное время — Даша летит в Лондон. Мариинка гастролирует где-то в Европе — Иван летит туда. Или встретятся на полпути — в Киеве. Счастье, когда отпуск в обоих театрах совпадает и они могут провести несколько недель вместе.
И вот недавно, станцевав 9-го января Манон в Петербурге, Даша, держа в объятиях свои сценические костюмы, 10-го прилетела в Хитроу, а 11-го впервые в Лондоне танцевала вместе с Иваном — с одной репетиции! — Белое адажио из "Лебединого озера" и фокинское "Видение розы". Это выступление для них было очень важно. Сценическая совместимость, или sexual chemistry, — вещь коварная, ее нельзя имитировать и отрепетировать. Физическая совместимость тоже очень важна в балетных дуэтах. Даша — балерина хоть и хрупкая, но выше среднего роста, а Иван — изящный, легкий танцовщик. Тем не менее сложные верхние "силовые" поддержки прошли у них без проблем, и на сцене была томная и трепетная Одетта и завороженный ею юноша Зигфрид. "Мы убедились, — говорит Иван, — что можем танцевать вместе." Но где?
Следующим утром он проводил ее в Хитроу — назавтра у нее был спектакль в Петербурге. В конце января они увидятся на Дягилевском фестивале в Голландии, куда приедут каждый с партнерами из своего театра. И снова разъедутся, чтоб "потом всё думать, думать об одном и день и ночь до новой встречи" (Пушкин давно об этом рассказал).
Разговаривая с Дашей и Иваном в разное время, я задаю им один и тот же вопрос: "Что для вас самое главное в жизни?" — и оба дают один ответ: "Любимый человек". Оба мечтают о семье, и на вопрос, может ли она отказаться от балета ради семьи, ребенка, Даша сразу отвечает: "Да, абсолютно, ни на секунду не задумаюсь. Для меня вообще не стоит вопрос, ребенок или карьера. Однозначно — ребенок. Если забеременею, уйду в декрет и буду рожать". Но проблему, как быть вместе, это не решит?
Ну, а вы бы что посоветовали?
Как можно совместить две блестящие карьеры в разных странах с непреодолимым желанием быть вместе? Театры, в которых они работают, такие различные, со своими специфическими традициями, стилем и системой. В Мариинке, с ее богатым репертуаром и превосходной труппой, Даша полностью реализовывает себя как художник. "Но я не хочу, — говорит она, — чтобы он что-то сделал ради меня, скажем, переехал в Петербург, а потом жалел об этом. Трудно. Когда я падаю духом, Ваня меня поддерживает, убеждает. И наоборот, когда у него настроение падает, я стараюсь ему поддержку дать. Вот так мы друг друга и поддерживаем с переменным успехом. И все равно это тяжело: можно говорить по телефону, но ведь так хочется, чтобы человек был с тобой рядом."
Когда я спрашиваю Ивана об их планах, он говорит то же слово: "Тяжело", — а потом добавляет риторический вопрос: "Ну, а вы бы что посоветовали?"
Мы сидим с ним уже больше часа в маленькой кофейне в Ковент-Гардене, и, хотя совета у меня для него быть не может, я рассказываю ему о недоброй памяти брежневских временах, когда некоторых россиянок и россиян угораздило полюбить иностранцев. Отважиться тогда на такое — означало позволить всем колесам по себе проехать. Поездки за рубеж были привилегией для немногих; местные телефонные разговоры прослушивались, а международные звонки разъединялись; в визе иностранцу могли отказать в любое время; и в результате встреч с любимым ни в чем не повинная советская гражданка попадала в черный список, что неминуемо отражалось не только на карьере, но порой и вообще на трудоустройстве. Разлука иногда продолжалась годами, без встреч и телефонной связи, лишь осветленная редкими днями, когда доходило письмо, неизбежно вскрытое и перлюстрированное бдительной цензурой. Для некоторых разлука становилась вечной, но для некоторых счастливцев приходил выстраданный час воссоединения. Так это было.
А Даша с Ваней могут рассматривать и обсуждать хотя бы некоторые варианты и планировать свои встречи, хотя дожидаться их ох как трудно. Счастья вам, ребята!
Наташа Диссанаяке
