Надежда Ставонина де Монтаньяк
Многие английские газеты, такие как Daily Mail, Daily Star, Birmingham Post, и журналы, такие как New Woman, Real, "69" и другие, писали о бывшей русской стриптизерше Надежде Ставониной де Монтаньяк, дочери известного композитора Геннадия Ставонина, которая теперь успешно делает карьеру в разных областях искусства: как сценаристка, певица, дизайнер. Daily Mail от 27 августа в статье "Актриса и сценарист" писала: "После того как она увидела фильм, сделанный по её сценарию, который стал призером конкурса на 4-м канале TV, она прослезилась, потому что это напомнило ей о её ужасном прошлом". Далее газета писала, что Надежда была алкоголичкой, подруги плохо к ней относились. Но вот появился второй муж и спас её. Birmingham Post, поместив на обложке её фото, в статье "Голая правда о сексуальной индустрии" привлекла сценаристку "с прошлым" в качестве эксперта по секс-индустрии, приведя её высказывание: "Работать в сексуальной индустрии — это то же самое, что жить в мире, скрытом от постороннего взгляда, — в мире, блестящем снаружи, но на самом деле страшном и разрушающим душу".
Я связался с русской героиней английских статей, позвонив ей в Бирмингем. Бодрый голос с приветливыми интонациями как-то не вязался с газетным образом женщины-вамп. Вот что Надежда рассказала по телефону.
Влюбилась в британскую королеву
Родилась она в 1971 году в Воронеже, росла в музыкально-театральной семье известного композитора Геннадия Ставонина, детство провела за кулисами Воронежского театра оперы и балета. Семья жила довольно бедно, но зато в доме всегда было шумно и интересно, там бывали музыканты, артисты, поэты, художники. Надя с детства хотела стать балериной, но мама была против этого, сказав однажды, что неприлично бегать по сцене полуголой. Когда же дочь, уже живя в Англии, занялась стриптизом, то мама, узнав об этом, чуть не упала в обморок. Девочка с детства была влюблена в Британию, много знала о ней. Этому послужил один случай. Однажды её привели в Дом актера на выставку, посвященную 50-летию британской королевы Елизаветы II. Шестилетнюю девочку поразили британцы: в джинсах, с длинными волосами, улыбающиеся — похожие на инопланетян. "Мама, где они живут? — В Англии. — Я там тоже хочу жить!" Надя поступила в английскую спецшколу, потому что была влюблена в английскую королеву. Училась там 8 лет, 10 лет — в музыкальной школе, 3.5 — в музыкальном училище. Не закончив его, уехала в Англию. А произошло это так. Надя преследовала англичан повсюду, где только могла их найти...
Познакомившись с английскими студентами, ходила за ними по пятам. Одна из них, хотя Надю и недолюбливала, но пригласила в Англию (чтобы показать своей маме, как она научилась говорить по-русски). Наде многое приходилось терпеть, так ей хотелось жить в Англии. Шестимесячная виза дала ей возможность встретиться с людьми, которые помогли найти мужа. Она не скрывает, что вышла замуж по расчету, чтобы остаться в Британии. Муж был на 13 лет старше, убежденный католик, очень суровый, с женой обращался, как с прислугой. "Заколебал" её католической церковью, поэтому у неё "сдвиг пошел", как она выражается, на русскую церковь. "Три года жизни с ним, пока мне дали постоянку, — говорит Надежда по телефону, — были сплошным ужасом. Выходить замуж без любви — это кошмар. Я от него ушла, осталась на улице, меня ограбили, полиция не верила мне. Но помогла одна полячка, которая хорошо относилась к русским, устроила меня в общежитие."
На каблуках и в меховом пальто на голое тело
Продолжение нашего разговора состоялось уже в Лондоне, куда Надя специально приехала для нашей встречи. Мне показалось, что стимулом для неё было совсем не интервью, а общение с русским человеком. Человек искренний и правдивый, она рассказала о себе такие вещи, о которых люди предпочитают умалчивать.
ЛК: — Как вы пришли в стриптиз?
Н. С.: — Меня заставил этим заниматься мой муж-католик. Сначала я работала в чип-шопе, в баре уборщицей, но ушла оттуда, потому что босс начал приставать, для него любая русская — "Наташа". Тогда мой католик привел меня за руку в стриптизный клуб: "Давай чему-нибудь поучись и оплати телефонные счета за разговоры с Россией". Иначе грозился выгнать на улицу. Сам же ходил к проституткам, потом каялся на исповеди — и всё было хорошо. Он считал, что католикам всё можно.
ЛК: — Все восемь лет вы работали в одном стрип-клубе?
Н. С.: — Сначала в одном клубе в Бирмингеме, но там ко мне плохо относились, потому что у меня был акцент, а в этом мире слабого все любят бить. Потом познакомилась с чернокожими девчонками и одной ирландкой, они взяли меня, что называется, под своё крыло. Это очень важно, потому что новой танцовщице могут сделать любые гадости, например, наркотики в вино подсыпать, чтобы на сцене крыша поехала. Мы были друг другу опорой, вместе работали на износ. Мы должны были держаться все вместе, потому что агенты и водители нас все время обворовывали.
ЛК: — Но неужели в этой работе не было светлых, может быть, забавных моментов?
Н. С.: — Были курьезные моменты. Одна из моих агентов посылала меня к такому клиенту, который платил 150 фунтов за то, чтобы я на высоких каблуках, в меховом пальто, но безо всякой другой одежды под ним, зашла в индусский магазин и распахнула там пальто. При этом он стоял на улице и наблюдал через окно. Я, помнится, говорила индусам: "Пожалуйста, не звоните в полицию и улыбайтесь, мне за это деньги платят". Мне так было стыдно! В другой раз: на середине дороги мне надо было распахнуть пальто перед проезжающими машинами — все сигналят, с ума сходят. Или купить алкоголь в магазине, будучи в абсолютно прозрачной блузке. И это продолжалось в течение трех лет с периодичностью в полгода, когда его жена уезжала к матери в Австралию. Однажды года через два мы с девчонками случайно зашли в этот магазин, и один индус меня узнал, стал спрашивать телефон, мы еле оттуда убежали.
Руки сильные и благородные
ЛК: — Что вас заставляло работать стриптизершей, что вы извлекали из этого?
Н. С.: — Стриптиз мне дал независимость, и не только материальную. Деньги были иногда маленькие, иногда большие, и это было не постоянно, большая часть их уходила на агентов, шоферов. Независимость заключалась в том, что хочешь — поедешь работать, не хочешь — не поедешь, и в умении за себя постоять. Я теперь ничего не боюсь, я приобрела силу духа.
ЛК: — А что явилось поводом, чтобы бросить это занятие?
Н. С.: — Я бросала несколько раз, но возвращалась из-за денег. Платить за всё приходилось самой: два колледжа, университет, постоянные счета. Однажды после шоу в Лондоне, когда я уходила последней (надо было всё сложить, убрать за собой), на меня напал, как потом выяснилось, наркоман. Он стал силой удерживать и предлагать секс, и удивлялся, как это я, русская, отказываюсь от этого? Он пригрозил ударить меня разбитым стаканом. Вопреки чувству самосохранения во мне взыграла гордость, я не стала перед ним заискивать, чтобы успокоить его. Тогда он меня избил. Этот случай стал той последней каплей, который переполнил чашу терпения. Когда это случилось, мой темнокожий бой-френд Шон сказал: "Ни в коем случае ты больше не будешь работать стриптизершей". Потом мы поженились, а через год я родила сына.
ЛК: — Как вы познакомились с вашим теперешним мужем?
Н. С.: — В ночном клубе. Когда ты стриптизерша — это одна жизнь, а когда ты идешь в клуб с подругами, не стриптизершами, а просто девчонками, — совсем другая. Я пыталась скрывать, что я занимаюсь стриптизом, в жизни нужна какая-то отдушина, не всё только грязь кругом. Так вот, я его ущипнула за попу. Он не обиделся, пригласил на танец, а потом, уже прощаясь, написал на бумажке имя, номер телефона, день и год рождения. Я была поражена такой исчерпывающей информацией. Три-четыре месяца он за мной ухаживал, носил цветы. Он был на три года моложе меня, поэтому я к нему вначале серьезно не отнеслась. Он по профессии парикмахер, я думала: "Пусть мне волосы укладывает. Будем просто друзьями". Он ко мне не приставал — был такой контраст по сравнению с моей работой. В глазах светится чистота, я его стала очень уважать. А однажды он сказал, что очень сильно любит меня. Такого в жизни не бывает, я не могла никому доверять, потому что первое замужество было сплошным кошмаром. До этого я обманывала Шона, говорила, что работаю ночью секретной переводчицей на русскую мафию, и он верил. А через семь месяцев после нашего знакомства я ему призналась, что работаю стриптизершей. Он повернулся и ушел, а через пять минут вернулся и сказал: "Ты и до меня работала там, я не хочу тебя терять". Дело в том, что у Шона руки как у моего отца, который был пианистом, — сильные и благородные. Перед смертью отца Шон разговаривал с ним по телефону, и папа нас благословил, он не был расистом. Мама тогда была расисткой, а теперь Шона зовет Ванюшей.
Black Russian
ЛК: — Вы его полюбили?
Н. С.: — Не сразу. Во-первых, тогда не могла доверять мужчинам. Во-вторых, он был моложе, а я уже в жизни такое прожила, думала: что, я его всю жизнь буду пасти? Но Шон в мои трудные времена оказался настоящим мужчиной, порядочным человеком, терпеливым. Когда я перестала зарабатывать стриптизом, он даже влез в долги, но никогда меня этим не попрекнул. За этот период он возмужал, проявляет интерес к России, уважает мою семью, не курит, не пьет. Очень любит нашего сына Гену, носится с ним как с писаной торбой. Кстати русским именем он назвал сына в честь моего отца, и настоял, чтобы у него была тоже двойная фамилия, как и у меня: Геннадий Ставонин де Монтаньяк.
ЛК: — У вашего мужа французская фамилия?
Н. С.: — Его прадед был французским аристократом, который взял себе жену из африканских рабынь. Отец Шона в своё время к нему плохо относился, у него, также как и у меня, было тяжелое детство. Мы с сестрой росли в творческой атмосфере, но чувствовали себя одинокими. Нас воспитывали дедушка и бабушка и страшно били, чем попало. Школу я ненавидела. Мы с мужем нашего сына пальцем не трогаем. Геночку, солнышко в окошке, с детства уважаем — как маленького человека,"и он себя хорошо ведёт — как большой человек. Детям любовь и ласка необходимы. От насилия уважения не будет, только злость на мир и на себя.
ЛК: — Мне нравится дизайнерский портрет героини вашей книги Кармины — с куполами церквей и полудрагоценными камнями. Откуда это идет?
Н. С.: — Книга называется "Black Russian", я писала её шесть лет. Название многозначно, поэтому его не просто перевести на русский язык. Раньше я занималась психологией убийства, работала психотерапевтом по реабилитации наркоманов. Это помогло мне понять людей, находящихся в экстремальных ситуациях. Книга — полуфантастическая, в чем-то биографическая, история британской девушки с русской душой, Кармины Барановой (от слова карма, Кармен) — символ "черной овцы".
ЛК: — Мне показалось, что ваш телевизионный клип "Serial question" тоже соотносится с этой темой, вы там проявили многие ваши таланты, там снимался знаменитый актер.
Н. С.: — Сама написала музыку, слова, сама пела, была режиссером, снимала студию на свои деньги, клип обошелся всего в 3000 фунтов. Условно, фильм о том, чтобы из ребенка не создать серийного убийцу. Там много насилия: бьют мальчика, муж жену бьет, жена убивает мужа. Такой ребенок становится serial killer, у него другого выхода нет. Я играла Мертвую душу, мужа играл знаменитый Колин Бьюканан. Он согласился играть, потому что ему понравился сценарий, слова и музыка песни.
Русский тот, кто любит Россию
ЛК: — Вы участвуете в музыкальных шоу, конкурсе "X-factor"?
Н. С.: — Сейчас готовлюсь к концерту, который будет проходить в громадном зале и называется "Fever-2004", репетирую со многими чернокожими танцорами и певицами, с которыми работала раньше. Шоу будет состоять из 28 лучших песен века, я была единственной, кому разрешили делать свою песню, участвую также в кордебалете. В телеконкурсе "X-factor" (показ по субботам по ITV), как и в "Pop Idol", главным человеком является Саймон Кау, которого все боятся. Я пошла туда не для того, чтобы выиграть, для иностранки это почти не реально, а чтобы преодолеть свой страх перед этим человеком. Но он оказался не таким страшным, как я думала. В результате, я дошла до третьего тура, правда, одежду себе сделала дурацкую — пролетарская Барби, если будете смотреть.
ЛК: — Как вы видите своё будущее?
Н. С.: — Раньше я переживала, что англичане меня отвергают, хотела быть равной, но этому, наверное, никогда не бывать, да теперь мне это и не нужно. Я — русская и всегда останусь русской. Я выступаю с моими песнями на английском языке, но предпочитаю петь по-русски. Хотела бы поехать на гастроли на родину — это моя мечта. Я была блудной дочерью России, так мне казалось. Снова начала писать по-русски, русская культура стала очень важной для меня. В детстве в России я любила Англию, сейчас здесь я люблю Россию. Хочу перевести свою книгу на русский язык, даже для того, чтобы опубликовать её на вебсайте. Буду продолжать писать и записывать песни — чёрная музыка хип-хоп, это культура моего мужа, но с русской душой. Русская тема, русская лирика и русские тексты. Я не знаю, как ко мне отнесутся русские читатели, т.к. я замужем за чернокожим. Раньше в России этого не принимали. Мы уже вместе 9 лет и до сих пор любим друг друга. Он в душе ближе к нашим, чем к англичанам. Может, потому, что его родители в Англии сами иностранцы: мама — испанка из Южной Америки, отец — темнокожий француз. А наш сын Гена всем с гордостью сообщает, что он русский и его дедушка Чингиз-Хан. Он его путает с дедушкой Геной Ставониным, который писал музыку на эту тему... Что бы ни было в жизни, я всегда буду тянуться вверх, как сорняк сквозь асфальт. Вот — британская девушка с русской душой. Один художник сказал: русский тот, кто любит Россию.
