Андрей Звягинцев
Возвращение блудного отца
В Лондоне с 25 июня начинается показ фильма Андрея Звягинцева "Возвращение". В сентябре 2003 года фильм получил на кинофестивале в Венеции два "Золотых льва", и никому не известный до этого режиссер (поскольку это его первая картина!) вернулся в Россию в блеске славы. Мне запомнился этот сюжет из новостей по российскому телеведению: вокруг суетится и ликует толпа, журналисты, а он — словно и ни при чем вовсе. Запомнилось очень хорошее лицо, без умничанья ответы. Кто бы мог подумать, что через какое-то время мне удастся провести час в обществе Андрея Звягинцева (его три дня в Лондоне были расписаны по минутам). И теперь я с удовольствием предлагаю нашим читателям беседу с ним. Интервью состоялось после просмотра фильма, организованного накануне для английской прессы.
ЛК: — Вчера, вернувшись домой, мы с подругой "запивали" ваш фильм водкой...
А. З.: — Крепко он на вас подействовал...
ЛК: — Крепко! Сердце щемило, и за целый вечер мы потом так и не смогли сменить тему разговора. Андрей, это автобиографическое кино?
А. З.: — Нет, я бы так не сказал. Был сценарий, написанный Александром Новотоцким и Владимиром Моисеенко. И он был лучшим из множества, прочитанных мною за полгода, пока мы с продюсером RenTV Дмитрием Лесневским искали сценарий для фильма. Сначала он просто произвел на меня впечатление. Спустя какое-то время текст понравился еще больше, и не потому что сопоставимого с ним по силе не находил, а потому что нашел как-то "ключ" к нему. Он назывался "Ты".
ЛК: — Откуда же взялось "Возращение"?
А. З.: — У нас со сценаристами сложились очень хорошие отношения в процессе работы. Они с легкостью шли на те изменения, что я предлагал, что наверное, — большая редкость.
ЛК: — Как долго шла работа над фильмом?
А. З.: — Снимали мы 47 съемочных дней дней, сначала была экспедиция на Ладогу...
ЛК: — Я так и предположила, что это север российский...
А. З.: — Но полгода мы искали актеров. Примерно столько же — работа над режиссерским сценарием. Производство же всего фильма заняло почти два года.
ЛК: — Андрей, согласитесь, но ведь это несколько неожиданно для начинающего режиссера — первое кино, и такой триумф! Что этому способствовало, на ваш взгляд. Только ли удача?
А. З.: — Не без этого, наверное. И это не только "неожиданно". Это уникальный случай, конечно. Но я полагал, что просто делаю свое дело, максимально честно, искренне и отдаваясь ему полностью.
ЛК: — Мы, зрители, это почувствовали. Причем и иностранцы тоже...Моя знакомая британка была просто потрясена. Признаться, ее реакция была для меня неожиданной. Здешняя жизнь приучает к какой-то легкости восприятия бытия, и меня удивила глубина ее чувств... Скажите, эти два характера — они ведь по внутренней силе одинаковы? Отец и сын его Иван...
А. З.: — Возможно, что так.
ЛК: — То, что в фильме заложен трагизм — чувствовалось буквально с первых минут. И еще... в фильме много недосказанности, много неопределенности. Даже время — это могли бы быть и шестидесятые годы, и с таким же успехом — 2000-ый. Мы не знаем, что это за человек, отец мальчиков (его роль сыграл актер Константин Лавроненко), кто он, откуда он пришел... Пришел из ниоткуда и ушел в никуда?..
А. З.: — Трагедия непременно должно была произойти. Мне хочется думать, что эта история — притчевая. И, так скажем, здесь было очень много почвы для того, чтобы уйти от обыденной социальной истории, семейной драмы, прийти к притче, к трагедии, к формату большему, более обощенному.
ЛК: — Вопрос моей подруги: что было в ящичке?
А. З.: — Я не смогу удовлетворить ее любопытство. Простой ответ можно вынести самому зрителю из увиденного. Если режиссер или сценарист не показал, что там было в этом ящичке, то он и не сможет ответить в устной беседе. Это не является главным.
Это момент можно рассматривать как дополнительный элемент напряжения. Можно подтянуть такой красивый образ. Самый забавный, самый смешной ответ на этот вопрос придумал актер Костя Лавроненко (он сыграл роль отца). Кстати, нежнейший, деликатнейший человек "по жизни". И ответ этот мне нравится. Когда человек уходит из жизни, то вместе с ним уходит тайна его, та, которую он ни в каком завещании и ни по какому наследству передать не может.
ЛК: — То, что принадлежало ему и ушло вместе с ним? А мальчик...
А. З.: — Все почему-то обращают внимание на Ивана, у него натура такая, он очень артистичный, подвижный, и справился со своей ролью великолепно, хотя в жизни совершенно другое существо — веселый, добродушный, отзывчивый... (Иван Добронравов) ...С ним происходят основные видимые изменения, потому что невидимые произошли — в фильме ведь два мальчика! — с его старшим братом Андреем (Владимир Гарин), и сыграть это было намного сложнее, но он это сделал!
ЛК: — Где уже посмотрели ваше кино?
А. З.: — Фильм продан на 68 территорий (это гораздо больше, чем стран), его посмотрели уже в Европе.
ЛК: — Мнение западной публики вам известно?
А. З.: — Я сам делал последние титры фильма, и знаю, что они длятся 6 минут с чем-то. В Венеции, когда был конкурсный показ, зрители аплодировали все эти шесть минут. Но я никак не ожидал, что аплодисменты будут длиться еще столько же. Мне показалось, нескончаемо долго. Для меня это было, конечно, — самым ярким впечатлением жизни.
ЛК: — Как реагирует критика?
А. З.: — Я пытаюсь не вникать. Тот, кто пришел посмотреть фильм, чтобы написать рецензию, видит одно, человек, который просто пришел посмотреть фильм, видит совсем другое.
ЛК: — Как в России реагируют на фильм?
А. З.: — Очень хорошо. Мне рассказали, как одна женщина-механик, проработавшая больше 25 лет в кинотеатре "Художественный", делилась впечатлением: впервые было так, чтобы на утренние сеансы, в 9 часов, залы были полны, и люди сидели до последнего кадра... Лучшей похвалы фильму нет, и большего уважения — тоже!
ЛК: — Как удается уживаться со славой?
А. З.: — Хлопотно. Уф! Я уже устал отбиваться от журналистов. В этом мало позитивного. Это наша последняя поездка — в Лондон. Нет, еще будет Япония.
ЛК: — Есть следующий проект?
А. З.: — Вот сейчас потихонечку начинаем... Есть идеи, наметки, есть один сценарий, который мне нравится, и еще четыре-пять... Но что именно будет следующим фильмом — пока не знаю. Это сложный процесс. Нужно войти в одну из этих тем, при том, что нужно входить во все... И когда я почувствую, что да, я должен делать именно это, вот тогда надо остановиться.
ЛК: — Есть мнение: прыгнуть раз высоко — легче, чем удержать ту же планку надолго...
А. З.: — Это действительно очень трудно. И не нужно, наверное, ставить такую цель. Легко идти по узкой перекладине, если она лежит на земле, ты не ощущаешь страха, но если ее поднять наверх... Когда есть страх потерять эту высоту, тогда-то легче всего это и происходит. Нужно просто делать честно свое дело, отдаваясь полностью тому, что ты любишь, не заботясь о том, как это будет воспринято.
ЛК: — Расскажите, пожалуйста, о себе.
А. З.: — Я родился в Новосибирске. После армии, когда мне было 22 года, я поехал в Москву учиться в ГИТИС на актерский факультет. Но перед этим я учился в Новосибирском театральном училище и работал параллельно в театре. Сразу после училища ушел в армию, зная заранее, что назад не вернусь, хотя у меня было четыре или пять главных ролей (однажды я насчитал: в месяц шло 20 спектаклей. Это уже — актер театра). Но я понимал свою перспективу, видел свое будущее, знал, что здесь я ничего уже для себя не открою. В это же время я съездил на неделю в Москву и увидел там один спектакль. Спекталь, который меня так потряс, что я понял, что ничего не знаю в актерском деле. Я увидел актеров, которые играли так, что я не смог понять, как это делалось. Это был спектакль по Достоевскому "Записки из подполья" или "Записки мечтателя", поставленный в маленьком камерном театре... С тех пор я просто положил себе задачей научиться ДРУГОМУ. Когда закончил ГИТИС, в академический театр не пошел, работал дворником в Москве — за жилье... Занимался самообразованием, очень много ходил в кино, в музеи...
ЛК: — Но теперь вы москвич?
А. З.: — Да, с 86-го года. Теперь уже и маму в Москву перевез. У нее своя квартира. А это — моя маленькая семья. Это — Инга (Андрей представил свою жену, хрупкую, с короткой стрижкой брюнетку)...
ЛК: — Андрей, всю жизнь вы учились актерскому мастерству, а занимаетесь совершенно другим делом. Откуда пришло желание взяться за режиссуру?
А. З.: — Самообразование... Я по-другому никак не могу это объяснить. Я много смотрел кино... Мои любимцы — это Антониони, Курасава, Бергман, Тарковский, Иоселиани...
ЛК: — Не удивили. Ваш фильм чем-то перекликается с фильмами Тарковского...
А. З.: — Сравнение с Тарковским звучит с первых дней. Один из очень известных русских кинокритиков свою статью — она была одна из первых — так и назвал "Иваново и Андреево детство". Тарковский в 1962 году с "Ивановым детством" оказался на Венецианском фестивале и получил "Золотого льва". Это был феноменальный успех. И это был его первый фильм... Хотя, конечно, вся эта внешняя параллель никак не предуготовлялась. Так случилось. Совпадение. Но хорошее совпадение.
ЛК: — Возвращение на актерскую стезю уже закрыто?
А. З.: — Да. Нет. Все пути открыты. Но, боюсь, уже времени не будет на это. Боюсь, у меня нет таких сил — заниматься и тем, и этим.
ЛК: — В Лондон надолго?
А. З.: — Второй день. Завтра уезжаем.
ЛК: — Что-нибудь увидели уже?
А. З.: — Нет... Биг-Бен... Сегодня обещали экскурсию по городу.
ЛК: — Андрей, возвращение... состоялось?
А. З.: — В смысле?
ЛК: — Возвращение отца к сыновьям?
А. З.: — Не знаю. Вам видней!
Вечная, больная тема затронута в фильме Андрея Звягинцева. В масштабах нашей страны — преактуальнейшая, за ее пределами — не менее актуальная. Сыновья, вырастающие без отцов, — при живых отцах. Отцы, покинувшие своих сыновей...
Неважно как, при каких обстоятельствах, неважно куда и зачем они уходят. Неважно, какими, откуда они возвращаются. Страшно, что чаще всего... слишком поздно. Он вернулся, этот отец из фильма. Только какой ценой!
