Константин Кинчев
"...мода и популярность — это чешуя, которая мешает жить и общаться с единомышленниками..."
Сегодня Константин Кинчев не пьет спиртного, не играет концерты во время постов, регулярно посещает церковь и поет песни с многоговорящими названиями: "Родина", "Без креста", "Небо славян" и т. д. Но, несмотря на то, что Кинчев стал верующим человеком, музыку он бросать не собирается, хотя и не считает ее самым главным делом в жизни.
ЛК: — Константин, за эти 20 лет уровень популярности "Алисы" вырос или упал?
К. К.: — Мы уже давно не популярная группа, поскольку играем в небольших залах на тысячу-полторы мест, в основном в цирках. Уже нет стадионов и дворцов спорта по стране, как было раньше. Я этому только рад. Поскольку мода и популярность — это чешуя, которая мешает жить и общаться с единомышленниками. На концертах хотелось бы видеть людей, разделяющих мою мировоззренческую позицию, а не тех, кто пришел просто отдохнуть и "погаситься".
ЛК: — Ты подчеркиваешь, что в последних песнях стал четче излагать свои мысли, избегая метафор и "красивостей". Почему? Искусство же в любом случае — это подмена реальности.
К. К.: — У каждого свой взгляд на искусство. Мне хочется, чтобы оно ассоциировалось с естеством. Если человек фантазирует, плетет вокруг себя кружева, обрамляет их всякими красивостями, а на концертах выступает вместе со шпагоглотателями и всевозможной мишурой, тогда и личности не видно. Получается красивая пустота. Естеством делиться надо, чтобы оно было доминантой. Поэтому я и стараюсь в песнях более четко и ясно формулировать свою мировоззренческую позицию. Красивости и метафоричность возникают, когда нечего сказать, мне есть что сказать, зачем "плести кружева"?
ЛК: — У американского исполнителя Мэрилина Мэнсона столько всякой мишуры в образе, включая разноцветные линзы в глазах и яркие костюмы. Однако тебе, насколько я понимаю, он очень близок. Почему?
К. К.: — Мэнсон мне не близок. Мне нравятся исключительно звук и аранжировки его альбома "Механические звери". Хотя мне кажется, что я вижу его естество. Для меня его позиция очевидна — он противостоит миру, видит фальшь и никчемность американского образа жизни и пытается с этим бороться, как может. Другое дело, что он несчастный человек, потому что родился в Америке. Родись он в другой стране, может быть, стал бы православным христианином.
ЛК: — За что ты так не любишь Америку?
К. К.: — Посмотри на внешнюю политику Америки — это же ни чем не прикрытая экспансия по всему миру. Они борются за природные ресурсы, которых у них не так много. Естественно, Россия для них — лакомый кусок. Для меня очевидно, что Америка — враг. А вы как хотите, так и думайте.
ЛК: — Сегодня ты по-прежнему исполняешь старую песню "Мое поколение" со словами: "Мое поколение молчит по углам, мое поколение не смеет петь..." Она была актуальна в 80-х, когда рок был в загоне, но сегодня же другие времена. Разве не так?
К. К.: — А ты что, часто слышишь группу "Алиса" на радиостанциях, позиционирующих себя как рок-н-ролльные? Нет. Потому что сейчас на рок-радиостанциях в почете три темы: а) суицидальная, то есть страдания от того, какой я несчастный; б) наркотическая, говоря иначе, уход в иллюзорный мир от несовершенства мира; в) голый, ничем не прикрытый цинизм, — чем больше мата или черного юмора, тем лучше.
Апостол Павел
ЛК: — В свое время твою песню "Все это рок-н-ролл" исполнил чуть ли не весь цвет сегодняшних рок-ветеранов: от Сукачева до Шахрина. Было ощущение некого братства и общности. Сегодня такое возможно?
К. К.: — А ради чего? Чтобы показали по телевизору? Нет смысла. Просто рокеры отличались от всех остальных людей советского периода тем, что брали на себя смелость петь и говорить то, о чем думало все население страны. Соответственно, было ощущение единения. Мы были на виду, и поэтому казалось, что мы сплоченный монолит в противостоянии тоталитарному злу. Но режим рухнул, на смену пришел другой. И каждый начал выбирать свою свободу и отстаивать свое понимание свободы. Поэтому пути у всего населения разошлись. Сейчас найти общий язык друг с другом очень сложно. Никого не хочу уличать, каждый имеет полное право на свое понимание свободы. Но у меня позиция такая: мы государство с православным вероисповеданием, с национальным языком — русским и государствообразующим народом — русским. Вокруг этого группируются все остальные народы и конфессии. Когда я озвучиваю подобные мысли, кому-то кажется, что я фашист.
ЛК: — Вера, наверно, помогает преодолевать многие трудности. Но любой думающий человек не может не анализировать и не сомневаться.
К. К.: — Человек без веры живет в постоянных сомнениях: а правильна ли генеральная линия моей жизни, той ли дорогой я иду? Вера как раз и освобождает человека от бремени сомнений. Человек без веры топчется на одном месте. Это в лучшем случае, а в основном падает: впадает в депрессию или прибегает к наркотикам. А что такое вера, очень емко сформулировал апостол Павел. Это "осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом".
Где личности?
ЛК: — Такое ощущение, что ты воспринимаешь жизнь как очень тяжелую штуку.
К. К.: — У меня было ощущение очень тяжелой жизни, когда я пил и "торчал" на наркотиках, потому что разбрасывал себя на сплошные "душевности", а душевность и духовность — это разные понятия. Дух как раз является той уздой для души, которая необходима человеку. Без Духа даже очень хороший человек растрачивает себя на душевности, чем в принципе и занимается замечательный рок-музыкант и человек Юрий Шевчук. Он — сплошная ходячая "душевность". Поэтому его и бросает в крайности.
ЛК: — А Гребенщикову ее хватает?
К. К.: — У него есть глубокие, наполненные Духом песни, есть просто "душевные", а есть просто стеб. У него очень изящная ирония (чего не хватает мне), а это лишний раз подчеркивает степень его таланта.
ЛК: — Судя по всему, ты и поп-музыку начисто отвергаешь. Но хоть что-то тебе нравится в этом жанре?
К. К.: — Для меня очень важно, чтобы человек исполнял собственные песни. Тогда и личность видна, а не "исполнительское мастерство". Но если говорить о поп-музыке в целом, то это профанация человеческих чувств — иногда низменных, иногда очень высоких, но все равно профанация. Поскольку любое поп-произведение создается с четким ощущением расчета и маркетинга. Очень талантливая профанация высоких чувств, которые мне близки (любовь к родине, патриотизм и т. д.), например у группы "Любэ". Они хорошие исполнители. Но если говорить об исполнительском мастерстве, то мне и Филипп Киркоров нравится как певец, и Валерий Леонтьев. Но личности-то где? Господь наградил хорошими вокальными данными, а в чем заслуга самого человека?
