Эстет, миллионер, долгожитель (выставка русского дизайнера Эрте)
В галерее Robert Sandelson в Мэйфере открылась уникальная выставка
лучших работ Эрте. Один из самых блистательных персонажей художественной
сцены XX века Роман Петрович Тыртов (позже он станет известным миру
под псевдонимом Эрте — по звучанию начальных букв имени и фамилии)
начал свою головокружительную карьеру графика, скульптора и художника
моды в такую эпоху, когда сам воздух был насыщен легендами и утопиями.
То был Серебряный век — время безудержного карнавала, великолепного
маскарада, где в изысканном ритме модерна переплелись и закружились
персонажи всех эпох и культур.
Костюм для Маты Хари
Свой первый рисунок Роман нарисовал цветными карандашами в возрасте
трех лет, а в шесть создал первый дизайн вечернего платья для своей
матери. Роман де Тиртофф покинул Петербург в 19 лет, приехал в Париж
в 1912 г. — и больше никогда не возвращался в Россию. Потомок старинного
рода, сын адмирала военного флота, он не оправдал надежд отца, променяв
офицерский чин на служение музам. Еще в России Роман брал уроки хореографии
у дочери Мориса Петипа и учился живописи у Ильи Репина. В Париже он
начал свою карьеру в Доме моды "Каролина", но уже через месяц был
уволен по причине "отсутствия таланта". Одной из первых серьезных
работ стал сценический костюм для танцовщицы Маты Хари в спектакле
театра "Ренессанс". Первый контракт ему одновременно предложили два
издания — "Vogue" и "Harper’s Bazaar". Эрте выбрал "Harper’s Bazaar".
В результате за двадцать лет в свет были выпущены 250 неповторимых
обложек журнала, которые до сих пор причисляются к разряду шедевров.
В общей сложности, не включая обложки, Эрте сделал для "Harper’s"
2500 рисунков, которые открыли ему дорогу на Бродвей и в Голливуд.
Его страстью оставалась сцена — театр, опера, балет.
Он оформил в 1920-х годах ряд балетных номеров Анны Павловой и несколько
постановок Чикагской оперы. Его называли королем мюзик-холла за неповторимый
сценографический дизайн в эстрадных театрах и мюзик-холлах. А в 1925
году в Голливуде он создавал костюмы к фильмам "Бен Гур" и "Богема"
на студии "Метро Голдвин Майер". В американскую культуру он привнес
эстетику русского балета и французскую элегантность.
Интересно то, что Эрте-художник впитал абсолютно все традиции раннего
и позднего периодов искусства — от восточной миниатюры и строгой античности
до эстетствующего русского декаданса. Большое влияние на него оказали
художники из "Мира искусства". Он обожал ощущение праздника, стройные
дамские силуэты, сплетения жемчужных нитей, запрокинутые руки и тонкие
талии. Известно, что "Русские сезоны" Сергея Дягилева потрясали Париж
именно обилием бархата и жемчугов, обнажающими плечи костюмами, созданными
Львом Бакстом и Александром Бенуа. Однажды Эрте получил персональное
предложение от Дягилева — поставить "Спящую красавицу", — но отказался
от него, предпочтя более выгодный американский проект.
Гроб, расписанный цветами
Эрте был современником самых разноречивых течений в искусстве и литературе
— символизма, футуризма, кубизма, сюрреализма и поп-арта, но во все
времена оставался приверженцем одного только стиля — арт-деко. В 1967
году музей Метрополитен купил в одной нью-йоркской галерее сразу 170
его работ. По словам Эрте, "это был беспрецедентный случай — купить
полную экспозицию ныне здравствующего художника". После безоговорочного
успеха коллекции "Цифра" последовали серии: "Шесть драгоценных камней",
"Четыре сезона", "Четыре туза" и знаменитый "Алфавит", созданный в
1920-е годы и представленный на этой лондонской выставке в Мэйфэре.
Оригинальные серии воспроизводились 75 раз.
Эрте умер в возрасте 98 лет, в зените славы, будучи хозяином крупнейшего
производства авторских бронзовых фигурок и графических тиражей со
своих рисунков. Ежегодно он продавал работы на сто миллионов долларов.
Искусствоведы, коллекционеры и историки моды еще не раз обратятся
к его личности, окутанной легендами. Эрте, например, всегда восхищался
красотой Феликса Юсупова, будущего убийцы Григория Распутина. Хотя
в Санкт-Петербурге они жили недалеко друг от друга, но впервые познакомились
в Париже. Или, задолго до своей смерти он сделал дизайн своего гроба,
расписанного цветами. Блестящий представитель одной из самых ярких
эпох в истории искусства не раз признавался, что воображение и магия
танца были его неизменными спутниками на пути к успеху. "Все, что
я делал в искусстве, — игра воображения. И у меня всегда был один
идеал, одна модель — движение танца".
