Вы мне тут не сестрите! Был у меня студент – ну просто кладезь до слез смешных историй в его упорном, но бесперспективном изучении русского языка. Назовем его Гарри, для конфиденциальности. Как я поняла из его рассказов, школу он закончил раньше времени, чтобы помогать родителям в их рознично- оптовой торговле. Работая на рынке, Гарри поднаторел в Cockney English, и это был единственный языковой прогресс, которым он гордился. Особыми успехами в школе он не отличался, но свой бизнес построить сумел и был довольно успешен до тех пор, пока его жена не стала продавать его деловые секреты конкурентам. Бизнес прогорел, брак само собой рассторился, но Гарри был «крепким орешком» и не сдавался обстоятельствам. Имея прекрасные навыки шофера, он устроился работать в одну лондоскую компанию. А владельцу этой компании, русскому олигарху, хотелось обучать свой англоязычный персонал русскому языку. Идея, конечно, прекрасная, тем более что водителю было даже обещано повышение зарплаты, когда он заговорит по-русски. И вот этот коренастый, слегка прихрамывающий, но обладающий хорошей военной выправкой и большой силой воли мужчина лет пятидесяти перешагнул порог классной комнаты. «Я выучу русский язык за 2 года! Я поспорил и хочу выиграть этот спор» - сообщил он мне уже на первом уроке. «Потрясающая мотивация, - обрадовалась я. – Спор – благородное дело. К тому же присутствует финансовая заинтересованность в быстром прогрессе. А что может быть лучше для учителя, когда ученик так вдохновенно настроен на победу?» Гарри быстро освоил русский алфавит и очень скоро начал читать – это придало ему еще больше энтузиазма. Вероятно, он решил, что если по- русски можно научиться читать так быстро, то все остальное будет, как говорят британцы, «куском торта», то есть легко и приятно. Да, может быть, это и было «куском торта», но таким, который у моего студента упорно становился «комом в горле». Приключения начались уже на уровне изучения элементарной грамматики. На одном из уроков я объяснила Гарри тему спряжения глаголов. Потребовалось какое-то время для того, чтобы запомнить окончания глаголов, ведь в английском языке окончания глаголов не меняются в таком большом количестве, как в русском. Наконец, бедолага-водитель запомнил, что после слова «я» к глаголам надо добавлять окончание «ю», а после «ты» - окончание «ешь», а после «вы» - окончание «ете». И все, казалось, шло хорошо, пока мы делали упражнения на глаголы. Далее мы перешли к другой теме, и перед Гарри встала задача уже самостоятельно решать, какое окончание к какому слову добавить. И вот на очередной урок он принес выполненное домашнее задание. А надо отметить, что к домашним заданиям он относился серьезно и с трепетом, действительно их выполнял и действительно старался «грызть гранит» этой науки. Открыв его тетрадь, я начала проверять упражнение. Задание состояло в том, чтобы перевести с английского на русский ряд предложений. Первое предложение было таким: “Are you sisters?”, что мой студент перевел как «Вы сёстры-ете?» Я посмторела на него с удивлением: - А «ете» вы зачем добавили к слову «сёстры»? – спросила я. - Потому что после слова «вы» к последующему слову надо добавлять «ете», - спокойно ответил он. - Да, это правда, но только к глаголам. Понимаете, глагол обозначает действие. Action, action, - пыталась я как-то провести его через джунгли грамматических замысловатостей. - Какой же action в слове «сёстры»? - Ну не скажите, - недоумевал Гарри, - Конечно, в этом слове есть action, - тут он смягчился, как будто вспомнил что-то из детства, загадочно улыбнулся и произнес, - Они же дерутся, как кошка с собакой. В тот момент я с ужасом подумала о том, что дальше по программе у нас изучение шести падежей имен существительных... Как по-русски будет “dog”? Что было поистине полезно мне как учителю, когда я работала с Гарри, так это умение находить такие стратегии, которые могли бы помочь ему запоминать слова и фразы. Новая лексика настойчиво сопротивлялась помещаться в его голову. Казалось, каждое слово было непосильным гигабайтом информации, для которого требовалось огромное количество ничем не занятой памяти. Что было делать? Как же было помочь ему запомнить слова наизусть? Опытным путем я выяснила, что Гарри быстро и легко запоминал слова, если мог придумать или найти в английском ассоциации к ним. Так, русское слово «корабль» он без труда запомнил через ассоциацию с морским “coral”, «вертолет» - с помощью “vertical”. Почему-то русское «изучать» далось ему легко, когда он связал его со словосочетанием “easy jet”, на помощь для запоминания слова «рынок» пришло слово “renege”. А «собаку» он смог освоить, найдя непосредственную ассоциацию со словом “barking”. Действительно, что может быть проще, чем представить образ лающей собаки? Радости моей не было предела. Дела с запоминанием слов шли в гору. Но только до тех пор, пока я не осознала, что используя эту стратегию, Гарри тем самым изучал два языка – русский и язык ассоциаций. Наконец, мы достигли момента, когда язык ассоциаций тоже начал требовать запоминания, и бедный Гарри уже с трудом вспоминал русские слова, потому что он начисто забывал ассоциации к ним. Тогда на помощь спешила я, подсказывая ему им же придуманные слова- посредники. В очередной раз видя, как Гарри, держась за голову, силился вспомнить слово «изучать» и как при этом краснела от напряжения его гладко выбритая голова, я произносила “еasy jet”, на что он немедленно и правильно реагировал. Но надо отметить, что ассоциацию “barking” для слова «собака» он запомнил довольно хорошо, настолько хорошо, что каждый раз, когда я спрашивала «Как по-русски будет dog?», он не моргнув глазом отвечал: СОБАКИНГ! Я надеюсь, что вы имели большой мраздник! Без тени сарказма я хочу сказать, что меня до глубины души трогала его английская вежливость и желание так же вежливо выражаться по-русски. Особенно он любил поздравлять меня с каким-нибудь праздником, что в его переводе звучало как «с мраздником», и желать мне всего самого приятного. Но на начальном этапе обучения составлять поздравительные тексты по-русски было задачей не из легких. И надо отдать должное моему студенту в том, что он довольно быстро освоил электронные программы-переводчики. Единственное, что он не учел – это то, что подобные программы не всегда распознавали и адекватно переводили клише и другие устойчивые словосочетания и вежливые фразы, поэтому сообщения Гарри, отправляемые мне, были свежи и по сути своей уникальны. Например, однажды он написал мне следующее: «Хороший день! Понадейтесь ваш иметь хорошим день. Я теперь делать мою домашнюю работу. Имеют большой». Вероятно, подумала я, в конце должно было быть слово «день» или «время», но оно мистически исчезло при переводе фразы “Have a great day (time)”. Особенно приятно было получить его поздравление к Восьмому марта. Далеко не все студенты помнят об этом празднике и поздравляют меня с ним. Но когда я открыла поздравительное сообщение и прочитала его, я не знала – смеяться или плакать: «День счастливого леди! Имеют бальшой выходные. Увидимся понедельник дла моего урока». Тут же вдогонку пришло второе сообщение. Это мой горе-студент заподозрил, что в его первый текст закралась ошибка, и он решил немедленно ее исправить: «Для not дла», - подытожил он. И вот после всего этого меня спрашивают – зачем русским нужна такая странная поговорка «И смех и грех», как ее понять и как перевести на английский без потери смысла? Может быть, стоит спросить у Гарри? P.S. Окончание этой истории состоит в том, что Гарри уволили из компании, поэтому его изучение русского языка, столь ярко и усердно начавшееся, не нашло своего продолжения. Но я по-прежнему с большой теплотой вспоминаю его. Он был неповторим в своей языковой экспрессии, так что и мне благодаря ему довелось кое в чем поднатореть. BLOG © RussianUK. Alll rights reserved Tel: 0208 445 6465 The Latest Issue PDF-листалка Digital Archive